Шесть лет спустя

Аманда Шоу еще раз критически оглядела свое отражение в зеркале и, оставшись довольной, радостно улыбнулась. Атласное платье бледно-желтого цвета с короткими рукавами хорошо подчеркивало высокую грудь и остальные округлости точеной фигурки девушки. Непокорные светлые волосы были укрощены и заплетены в длинную косу. Сегодня ей следует блистать. Как-никак ее день рождение. Аманде исполняется двадцать два года. Отец устраивает роскошный прием, и Ирвин в числе приглашенных. А значит, есть хороший шанс подтолкнуть его сделать ей предложение.

Розовые губки девушки расплылись в загадочной улыбке. Мысли об Ирвине Уилбурге всегда вызвали в ее душе странный трепет. Они дружили с детства, всегда были не разлей вода. Но с возрастом Аманда поняла, что ее чувства к этому красивому молодому человеку с белокурой непослушной челкой и бледно-синими, почти прозрачными глазами стали далеко не дружеские. Но и со стороны Ирвина была ответная реакция. Он ухаживал за ней почти два года, и вся семья день ото дня ждала предложения руки и сердца.

И сегодняшний день как нельзя лучше подходит для этого. Красивая именинница…влюбленный в нее мужчина…лунная ночь…одинокая беседка, скрытая от любопытных глаз широкими ивами…он берет ее за руку, встает на одно колено…

— Опять мечтаешь об Ирвине? — озонной голос сестры привел Аманду в чувства.

Она через зеркало глянула на развалившуюся в кресле в ее комнате Оливию и послала девушке кривую рожицу. Оливия весело рассмеялась. У девушки тоже сегодня были именины, так как сестры-близняшки родились в один день. И не только они.

Их отцу, генералу армии высшего легиона, Ангусу Шоу, повезло иметь дочерей-тройняшек. Но, увы, это стало трагедией для их матери, не выдержавшей тяжелых родов трех девочек и ушедшей в мир иной. Отец души не чаял в своих дочерях. Старшая Шарлота была замужем за бароном Принни Пристоном и жила в столице. А средняя Аманда и младшая Оливия продолжали жить в отцовском имении.

Внешне девушки были почти ни отличимые, что часто становилось поводом детских проказ. И лишь по цвету глаз Ангусу удавалось их различать. Шарлоте достались отцовские серые глаза, Оливия взяла материнские зеленые, а Аманда удачно сочетала в себе два цвета.

Если бы кто-то однажды спросил старого вояку, какая из дочерей его является любимой, он ни за что бы не признался, но в душе подумал о средней Мэнди. Каждая из девочек была уникальна. Лотти словно с рождения знала, что она старшая, так как всегда была серьезной и послушной. Она следила за младшими сестрами и старалась по-своему строго воспитывать их. Лив, кроткая, тихая девочка, не слезала с мягких колен отца, скромно улыбалась и очаровательно краснела, общаясь со взрослыми.

А Аманда… О, этой следовало бы родиться мальчишкой. Неугомонная, дерзкая, игривая забияка ни минуты не могла усидеть на месте. Ее коленки всегда были в ссадинах, ладони черные от копания в земле, платьице порвано, а косички развязаны, так как постоянное лазание по деревьям и игры в колючих кустах не оставляли шанса ни одежде, ни прическе. Ее не интересовали куклы и тихие посиделки с сестрами. А пускать воздушного змея со старшими кузенами, Джеромом и Дейви, лазать с ними по заборам, играя в разбойников, или мчаться наперегонки на карликовых лошадях, — вот то, что нужно.

С возрастом девочки мало изменились.

— Не волнуйся, — Оливия продолжала хитро улыбаться. — Я прослежу за тем, чтобы возле вашей любимой беседки не было посторонних глаз.

Аманда зарделась.

— Вот только любимые туфельки на каблуках ты одеть не сможешь.

И это было правдой. Аманда вышла выше своих сестер и была немного высоковата для женщины. И хотя с Ирвином они были примерно одного роста, все же в компании с ним девушка предпочитала носить обувь без каблуков.

На лице девушки заиграла мечтательная улыбка.

— Ах, Лив! — она сделала круг на месте и плюхнулась на пол. — Я в предвкушении.

Она посмотрела на сестру затуманенным взглядом.

— У меня с утра такое чувство, что сегодня должно случиться что-то необычное. Словно нечто новое, уникальное, неудержимое ворвется в мою жизнь. И это будет так необыкновенно, что мне немного страшно.

И в самом деле, сегодня с Амандой происходило что-то странное, словно ее шестое чувство, выспавшись после долгого сна, заявило о себе, предупреждая хозяйку о встрече с чем-то удивительным. Ее душа горела, ладошки словно охватил зуд, а сама девушка не могла усидеть на месте, стремясь куда-то без оглядки. Аманда уже считала часы до вечернего бала.

— Конечно. Ведь сегодня твой статус изменится, ты станешь невестой Ирвина, а после и, вообще, кари Уилбург.

Это уважительное обращение ко всем замужним дамам или женщинам, имеющим титул, только сильнее взволновало Аманду.

— Объединим два праздника: наши именины и твою помолвку, — улыбнулась Оливия.

Лицо сестры вмиг стало серьезным.

— Да, — кивнула она. — Праздник на пепелище.

Оливия издала протяжный звук и закатила глаза. Нет, определенно Мэнди стоило родиться младшей. Ну, совсем как ребенок!

— Ты опять за старое! — рассердилась сестра.

— Но ведь это правда!

Аманда тут же вскочила с места.

— На востоке и западе идут кровопролитные войны. Люди гибнут на полях сражений, многие умирают от голода и болезней. Люд преследует эпидемия лихорадки из-за антисанитарии и отсутствия нормальных условий жизни. А мы пьем вино и пляшем на балах.

Оливия вздохнула и покачала головой.

— Ты неисправима, Мэнди. А во всем виноваты Джером с Дейви. Это они вбили тебе в голову подобную белиберду. Ты слишком сильно поддаешься чужому влиянию. Сначала они предлагали тебе совершить кругосветное путешествие на плоту, а теперь затуманили разум шальными идеями.

— Но они вполне реальны! — возмутилась девушка, но сестра быстро остановила ее:

— Говори тише, Мэнди. Вдруг кто услышит. Да папу хватит удар, если он узнает, какие крамольные мысли ты держишь в голове.

Аманда скосила взгляд на незапертую дверь, прислушиваясь к шорохам в коридоре, которые создавали слуги, сновавшие туда-сюда. Девушка на секунду представила, что случится, если генерал узнает правду о ней. Нет, не наказание пугало ее — просто Ангус Шоу был ярым сасенаром, слугой своей страны, и если выяснится, что его родная дочь вовлечена в скандал, связанный с мятежом, это сильно отразится на его карьере и здоровье.

Но Аманда не могла иначе. Она была совсем другой, не такой, как ее сверстницы. С детства у девочки было обостренное чувство справедливости и жалости.