Помаявшись сомнениями, Аня все-таки набрала телефон Огра. Не то чтобы он был ее любимчик, но жутко стеснительный в жизни парень вряд ли послал бы ее куда подальше, будучи разбуженным звонком. Остальные тоже к ней хорошо относились, но, принимая во внимание их состояние и время на часах, могли сперва отправить подальше, потом отрубиться, а уже утром перезвонить с извинениями.
- Огр?
- Аня? - сказать, что тот выглядел помятым, было бы сильно приуменьшить. Изображение дрожало, словно тот никак не мог заставить руку с уникомом держаться ровно. За взлохмаченной темноволосой головой виднелись какие-то сумки, ботинок и что-то бледное.
- Что за ...? - второй голос был, похоже, женский, но изрядно испитый. Сообразив, что, кажется, обломала человеку если не лишение невинности, то, во всяком случае, любопытную ночку, Аня окончательно впала в уныние, но отступать было уже поздно.
- Огр, извини, вылези из палатки. Перетереть надо.
- Что, прямо сейчас? - уныло вопросил он.
- Ну прямо сейчас, если я прямо сейчас звоню!
Картинка снова заметалась, что-то прошуршало, заскрипела молния, и, наконец, в объектив попало бледное небо, перечеркнутое ветвями, и укоряющие глаза.
- Ну прости.
- Два ящика пива.
- Ой ну ты ранимый. Хорошо. Огр, рядом есть кто?
- Ань. Сейчас шесть утра. Ты издеваешься? Спят все нормальные люди.
- Не ходите на руины завода.
- Анют. Ну кто же знал, что тебя так вштырит. Мы больше с тобой рядом так много курить не будем...
- Я серьезно. Не надо. И нашим скажи. И вообще, езжайте оттуда.
- Ань...Погоди, ты что, в Москве?!
- Я предупредила, дальше сам думай. Я тебе не звонила. Конец связи.
- Ань!
- Звонок сотри.
Окошко, пикнув, закрылось. Сбросив обратный вызов, Аня отключилась от сети. Потерла виски, поднялась, добралась до квартиры и, сняв только очки, рухнула на кровать.
Думать о том, во что она ввязалась, было нерационально. Рационально было подумать, либо как оттуда выбираться, либо что с этого можно получить.
Аня необыкновенно четко вспомнила звук, с которым пистолет снимали с предохранителя. Во всяком случае, одна из перспектив была вполне понятна.
2.
Утро в личном понимании Ани наступило вечером. Часы на уникоме показывали без четверти семь. Она неловко слезла с кровати, в полумраке зацепилась за что-то круглое - круглое, оказавшееся роботом-уборщиком, издало предупреждающие пиканье - на автопилоте добрела до кухни и, почти не открывая глаз, откопала условно чистую чашку и поставила ее в кофемашину. Запустила программу. И по негодующему жужжанию поняла, что утро отменяется: коробка с капсулами была пуста, примерно как голова Ани.
- Круглик!
Робот-уборщик - веселый, зелено-оранжевый, с пририсованными глазками и наклейкой "погладь меня!" - неторопливо и обстоятельно вкатился в кухню, пробивая себе дорогу среди векового хлама. По правде говоря, Аня мало верила, что этой славной таблетке на колесиках, гребущей лапками-щетками, по силе справиться с задачей наведения порядка. Круглик то застревал, то на него что-нибудь падало, а то вовсе заезжал в угол и нелепо тыкался там круглыми боками, не в силах выбраться из западни. Наверное, что-то у него было не так с программой. Аня, впрочем, в нем лишний раз не ковырялась, скорее воспринимая эту нелепость на лапках как аналог домашнего животного. Круглик был идеален в том плане, что с ним всегда можно было поговорить, а вот кормить было не нужно.
- Круглик. Ну вот и что нам с такой жизнью делать?
Круглик экзистенциальной тоски хозяйки, конечно, не разделял. Он уже второй год безнадежно пытался прибрать эту квартиру, поэтому, наверное, знал о безысходности все, но в уныние не впадал. Тихонько жужжал как в первый день, когда растроганная Аня выпустила родительский подарок "побегать" безо всякой практической цели и корысти.
Вздохнув, она залезла в холодильник, убедилась, что даже мыши, вроде как гарантированной всем плохим хозяйкам, там не висит, соорудила бутерброд с арахисовым маслом, и, набравшись храбрости, позвонила Толе-два-нуля, обретшему свое прозвище за просто фатальное невезение в боулинге. При том, что в вирте он отлично метал гранаты и демонстрировал истинные чудеса ловкости.
- У меня с глазомером все нормально, это в реальности помехи, - всегда бухтел Толя, когда тяжелый шар для боулинга улетал куда угодно, но только не в кегли.
- Толь?
- Ну ты, Анька, и накурилась, - Толе было тридцать два, так что он считал себя самым старшим и умным, обязанным временами поучить молодую зелень. - Не могла сказать, мы б на тебя не дышали...
- Да там весь лес этим дышал, - хмыкнула Аня, уже понимая, что никакой катастрофы, скорее всего, не случилось. Иначе бы разговор начался бы не с ленивой нотации, а с "у нас тут, прикинь, полиция!" - Как поиграли?
- Ты че, новости не смотришь?
У Ани сердце упало. Она новости не смотрела, она в них практически поучаствовала.
- Что такое?
- Да штормовое предупреждение объявляли, что такое. Ливануло как из ведра. И холодина собачья. Короче, мы там еще погрелись, а потом грелки кончились, а ветки сорванные летают, по мордам так и лупасят. Двоих упавшим деревом чуть не зашибло, скорая приезжала, МЧСники... Ну на хрен такие фокусы, я лучше в вирте, там простуду не цепляют. Короче, разъехались мы. Так вот и поиграли.
- Ясно.
- А ты че, у нас погоду научилась предсказывать? Огр говорит, ты еще ночью свалила и нам посоветовала.
Вообще Аня вроде как советовала не ходить на руины завода, но и Огр, видимо, не был кристально трезв, так что она почла за лучшее Толю не поправлять.
- Да так, знаешь, чувство какое-то неприятное было.
- Тьфу. Да плюнь ты на Белого...
- Говоришь, скорая была и МЧС? А полиция?
- А чего б ей там делать? Или ты его все-таки повесила на сосне?
- Иди ты! Завтра в вирте. Чао!
Отключившись, Аня зашла в новостную ленту. Криминальные хроники Москвы пустыми не бывали, особенно в кварталах, где проживали преимущественно "негры", но про труп на заброшенном