– Спасибо.
Я растерялась.
– За совет?
– За то, что помогла ей. – Волк все еще воевал со своим лицом и выглядел жутковато. – Эдит сказала, что вы смогли оттуда выбраться только благодаря тебе.
– Да без проблем, – пробормотала я. – Ты же меня для этого и нанял, верно? Чтобы я ее защищала.
– Чтобы ты за ней присматривала. И рассказывала обо всем мне, – поправил он меня. – Эдит не должна была оказаться в подобной ситуации.
– Ты командор городской стражи, тот самый тип, из-за которого честные преступники попадают за решетку, и ты говоришь, что никто не мог попытаться надавить на тебя через дочь?
– Эта система куда сложнее, чем тебе может показаться. А закон не идеален… – ответил он через какое-то время. – До прошлого месяца между преступниками и законниками существовали определенные правила, но все изменилось после бойни в Оверане.
– Бойни?
– В тенях началась борьба за власть, – сказал он. – Не состоящий в гильдиях сброд и мелкие шайки, чтобы не лишиться жизни, покинули столицу и разбрелись по соседним городам. Нам, расположенным к Оверану ближе всех, особенно не повезло.
Из сказанного им я вынесла только самую главную мысль:
– То есть Эдит теперь всегда будет в опасности?
– Как минимум в ближайшее время. Я приставлю к ней охрану, – пообещал Хельму.
Детеныш хрипло закашлялся в подушку.
Мы переглянулись.
– Целителя? – не очень уверенно предложила я.
Потрясение и переохлаждение пошатнули здоровье Эдит, но срочно вызванный целитель заверил, что особых причин для беспокойства нет.
– Ей нужен покой, – сказал он, важно поглаживая пушистые седеющие усы. – И эти лекарства, – добавил, протягивая Хельму внушительный список.
И ушел.
– Не многовато ли? – с сомнением спросила я со своего нового, сильно удобного насеста – с плеча волка.
– Лишь бы помогло, – решил он и велел служанке купить все.
Эдит кашляла все страшнее и дольше, вяло капризничала, отказывалась есть, жалобно шмыгала забитым носом и постоянно хотела обниматься. Со мной, что волка, взявшего на себя обязанности сиделки, сильно огорчало.
Ему приходилось уговаривать Эдит поесть и выпить лекарства и читать до хрипоты сказки, а обнимали только меня. Диковатые взгляды служанок доставались тоже почему-то только мне, хотя чудить изволил их хозяин.
В какой-то момент – глубокая ночь уже плавно перетекала в сильно раннее утро, волк совсем недавно влил в детеныша очередную порцию лекарств и дремал в розовом кресле – я почувствовала исходящий от Эдит жар и всерьез всполошилась. Это я должна была быть теплее нее, это она должна была греться о меня, а не наоборот.
Чтобы не переживать в одиночестве, я разбудила Хельму, и до самого утра мы вместе сидели над неправильно горячим ребенком, дожидаясь, когда подействует жаропонижающее.
И вместе, вздрогнув, проснулись, когда покой в доме нарушила гостья.
Разрываясь между желанием еще поспать и здоровым тарсовским любопытством, которое требовало узнать, кто там заявился, я решила ни в чем себе не отказывать и поехала вниз, на первый этаж, на плече волка. В полудреме, на всякий случай вцепившись в его волосы и слабо покачиваясь в такт шагам.
У входа, быстро стягивая перчатки и одновременно пытаясь расстегнуть пальто, стояла блестяшка. Но сегодня она была какая-то не такая. На кремовом пальто и перчатках в тон не было ни камешка, в ушах скромно сверкали маленькие сережки, на пальцах, кроме обручального кольца, никаких украшений, и под длинными рукавами строгого синего платья не виднелось никаких браслетов. И даже в волосах, темных и вьющихся, совсем таких же, как у Эдит, не блестели заколки, хотя сложная прическа располагала…
Я чувствовала себя обманутой.
– Юстина, откуда ты здесь? – Изумленный волк по ступеням спускался медленно. Блестяшка успела скинуть на руки слуги пальто, изящным жестом поправить волосы и вспорхнуть к Хельму, успевшему добраться лишь до середины лестницы.
– Я слышала, что случилось, – сказала она, взяв волка под руку и подталкивая вверх. – Как я могла не прийти?
– Ты поняла, о чем я. Разве ты не отправилась с Вертом в столицу?
– Ну поехала, – согласилась она. – А потом приехала.
– Когда?
– Вчера днем.
Хельму усмехнулся.
– Тебя хватило всего на три дня?
– Верт совсем про меня забыл, друзей в Оверане у меня никогда не было, разумеется, я заскучала.
– Твой муж уехал по делам, – напомнил волк с упреком. – Ты сама напросилась с ним.
Блестяшку это почему-то разозлило.
– Ты должен быть на моей стороне. Я же всегда была на твоей! – Она встретилась со мной взглядом и запнулась. – Ну здравствуй.
Хельму покосился на меня.
– Будь дружелюбнее, – велел он. – Только благодаря этой тарсе твоя племянница сейчас дома.
Блестяшка попыталась улыбнуться и подалась ко мне, желая почесать за ухом.
Я зашипела.
В наступившей сразу за этим тишине было хорошо слышно, как тяжело кашляет Эдит за полуприкрытой дверью.
***
Эдит с блестяшкой – Юстина, волк звал ее Юстина – очень похожи, это несложно было заметить, когда они находились рядом. Темные вьющиеся волосы, темные глаза, даже в том, как они улыбались, было что-то схожее.
Гордо заняв подлокотник розового кресла и следя за этими двумя, я гадала: как сильно Юстина похожа на мать Эдит? Старшая она в семье? Младшая? А главное – что случилось с ее сестрой?
Волк спал, обмякнув в кресле. Эдит послушно улыбалась блестяшке, но не могла оторвать от меня взгляда. Ее распирало от любопытства, возможно, она хотела еще раз посмотреть на «девочку», а вместо этого должна была поддерживать беседу со своей поблекшей тетей. Простить блестяшке отсутствие украшений я не могла.
Чувствовала себя Эдит уже лучше, хотя кашляла страшно.
Блестяшка пробыла с детенышем до самого вечера и выглядела искренне обеспокоенной ее здоровьем. О том, что случилось вчера и как Эдит добиралась домой сквозь ночной город, она тактично не спрашивала, обошлась коротким отчетом, полученным от Хельму. Я слышала, как они шептались, обсуждая возможности детского тела и расстояние от портовых складов до центра города.
Юстина покинула дом после ужина, пообещав заглянуть завтра. Волк вызвался сопроводить ее до дома. Уже внизу, готовясь к отбытию, негромко сообщил кому-то из слуг, что, доставив леди домой, заедет ненадолго на работу, велел проследить, чтобы Эдит легла спать вовремя, и ушел.
Я сидела на подоконнике и из окна следила за тем, как Хельму помог блестяшке забраться в карету, потом забрался сам и почти сразу после этого экипаж тронулся. Цокот копыт по мостовой было хорошо слышно даже сквозь закрытое окно.
– А ты сделаешь еще раз «пуф»? Как тогда? – тихо спросила Эдит, подкравшись ко мне.
– Не было никакого «пуф», – сказала я, оборачиваясь. – И кто разрешил тебе покидать постель?
Девочка насупилась, но в кровать вернулась и только после того, как накрылась одеялом, жалобно спросила:
– Значит, «пуф» не будет?
– Будет, – пообещала я. – Но позже.
Не хотелось бы, чтобы меня застали в детской в моем человеческом виде… Я не обманывалась и прекрасно понимала, что выгляжу в том дурацком теле