Все прошлое полугодие он пытался оттачивать на мне глупое чувство юмора и каждый раз смертельно обижался, когда прилетало в ответ. Может, захотел вернуть авторитет в глазах друзей и приплатить, чтобы я стоически проглотила пару шуточек? Однако Дживс заявил:

– Я провалил вышку…

– Нет! – немедленно догадалась я, к чему клонит закоренелый двоечник, и на подлете отказалась готовить его к пересдаче.

– Что, нет? – моргнул Дин. – Я же еще ничего не сказал.

– И не надо. Найди другого репетитора.

– Это вообще-то непросто!

– Сочувствую, – пожала я плечами и шустренько, стараясь оторваться от преследования, зашагала к лестнице.

Не зря люди в восточных долинах любят приговаривать: не плюй в колодец, пригодится напиться! И вовсе я не злопамятная, просто у меня память… Впрочем, зачем врать? Ужасно злопамятная, особенно когда дело касается столичных снобов, отчего-то считающих себя земной осью.

Дживс, похоже, находился в отчаянии, и это самое отчаяние заставило его преследовать ненавистную ведьму. Не отставая ни на шаг, он принялся давить на жалость, даже голос как будто сделался тоньше:

– Если провалю пересдачу, то меня вышибут. Понимаешь?

– Ага.

– Разве друзья не должны друг другу помогать?

– Друзья, конечно, должны, но мы с тобой не друзья.

На лестнице взмокшие носильщики тащили дорогущий и, по всей видимости, тяжеленный дорожный сундук. Следом, высоко задирая подбородок, шагала хорошенькая ухоженная блондинка в белой шубке. Нам пришлось прижаться к стене, чтобы пропустить процессию.

– Позаниматься надо всего-то декаду, – пока мы ждали, снова заговорил Дин. – Я буду очень послушным.

– Можешь послушно оставить меня в покое? – по-человечески попросила я.

– Я хочу только тебя!

Блондинка, проходя мимо, презрительно фыркнула.

– Хочешь? – вкрадчиво уточнила я.

– В смысле… Ведьма, ты же гений высшей магии! – принялся льстить Дживс. – О твоем «превосходно» говорили всю экзаменационную декаду. Даже Качок с Очкастой получили «хорошо»!

– У моих друзей есть имена, – недовольно заметила я.

– Обещаю их запомнить.

– Молодец.

– Видишь, какой я послушный.

Мы добрались до холла, где происходило светопреставление. Народ возвращался в общагу после каникул. Тяжелые двери были открыты нараспашку: втаскивали дорожные сундуки, входили адепты, шныряли носильщики. Сквозь дверной проем виднелся заметенный снегом внутренний двор. Снегопад усиливался, и казалось, будто на улице царили грязноватые сумерки.

– Ладно, Дживс, – помедлила я. – Так и быть, помогу.

– Правда?! – Он не поверил своим ушам и правильно сделал.

– Советом.

– Каким еще советом?

– Бесплатным, – нравоучительно, словно отчитывала зубастый цветочек, ответила я. – Повесь объявление, что готов заплатить за уроки. К вечеру возле твоей комнаты выстроится очередь из желающих. Возьмешь Остада, устроите смотрины.

– Два сорима! – перебил меня Дживс, решив удивить ценой.

Нет, конечно, удивил паршивец, но не настолько, чтобы ему помогать.

– Укажи стоимость, очередь вытянется до лестницы.

В холле появился Илай. Кожаными перчатками он отряхнул черное пальто от крупных, быстро тающих хлопьев снега, провел ладонью по светлым волосам, собранным в небрежный хвост. В осанке, развороте плеч, в каждом жесте – во всем ощущалась порода и уверенность. Вернее, бесящая самоуверенность.

Мы встретились глазами. Слабенькое сердечко застучало сбивчиво, словно механические часы перед полной остановкой. Помирать от созерцания бывшего парня-красавчика посреди общежитского холла было глупо. Пришлось напомнить самой себе, что под лощеным фасадом Илая скрывалась столичная принцесса, упертая, категоричная и негибкая, как деревянная линейка моего школьного учителя по чистописанию. За два месяца после финального испытания у Форстада появлялось не меньше десятка поводов, чтобы помириться, и столько же возможностей поговорить по душам, но он подчеркнуто их проигнорировал.

С нарочито безразличной миной я развернулась на каблуках и твердым шагом направилась к переходу в главный учебный корпус. За спиной прогрохотал восторженный вопль Дживса:

– Форстад, ты вернулся!

Когда я выходила из деканата, с интересом изучая свиток с расписанием, вновь наткнулась на вселенское зло в чистом виде, вернее, в не очень чистом виде взлохмаченного Дживса в перепачканной побелкой одежде. Думала, что он отстал на веки вечные и вернулся к ноге приятеля, а, погляди-ка, опять караулил! Знатно его припекло.

– Ты обещал быть послушным? – процедила я.

– Да, – приободрился он.

– Будь послушным – свали за грань.

– Три сорима за урок!

– И за гранью найди репетитора.

– Четыре! – поднял он цену и неуверенно добавил: – С половиной.

Вдруг я поймала себя на дурацкой мысли, что в некоторых вопросах принципиальность – вещь не только лишняя, но даже вредная. Конечно, Дин Дживс – редкостный придурок, но ведь мне с ним не под венец идти и клятвы у храмовника не произносить. Декаду-то перетерпеть можно, особенно когда за терпение отлично платят, а к весне стоит обновить гардероб…

Обернувшись к парню, я нахально назвала цену:

– Пять с половиной.

– Ведьма, побойся богов! – охнул он, театральным жестом схватившись за сердце. – В столице магистр со степенью берет пять соримов за урок. Да за такие деньги можно самого Армаса нанять!

– Хорошо, – пожала я плечами. – Иди к своему столичному магистру или найми Армаса, но лучше повесь объявление.

Дин пожевал губами. На лбу появились глубокие складки. Ни дать ни взять старик-мыслитель, судорожно подсчитывающий карманные деньги: останется ли что-нибудь на развлечения или придется коротать длинные зимние вечера в общаге, а ужинать в академической столовой, где кормили, мягко говоря, без особенных изысков. Было у меня подозрение, что с арифметикой у парня не лучше, чем с высшей магией.

– Ладно! Пять с половиной! – сдался он и протянул раскрытую ладонь, предлагая скрепить договор рукопожатием. Пока мы трясли сцепленными руками, я с елейной улыбкой добавила:

– Деньги вперед.

– Каждый урок оплачиваю отдельно.

– Идет, – легко уступила я. – Поздравляю, господин Дживс, вы наняли самого приличного репетитора по высшей магии в Дартмурте и его окрестностях. Начнем сегодня в семь.

– Где?

– Если ты не в курсе, то в академии есть отличное место для занятий, называется зал для самостоятельной работы.

Только попыталась освободиться, как он покрепче стиснул мои пальцы и дернул на себя. Невольно я сделала шаг вперед, а Дживс пробормотал:

– Пока ты только неприлично дорогой репетитор, поэтому за экзамен должно быть не меньше «хорошо». Иначе отец меня четвертует.

– Если не отпустишь, то тебя четвертую я. Совершенно бесплатно.

– Убедила, – наконец пожелал он отцепиться.

Мы мгновенно разошлись в разные стороны. Направление, выбранное Дживсом, заканчивалось комнатой для девочек. Сомневаюсь, что ему действительно захотелось заглянуть в женскую уборную, но кто я такая, чтобы его останавливать.

К вечеру густой снегопад превратился в разгневанный буран. Плачущие окна ослепли, сквозь снежную круговерть пробивались тусклые пятна горящих уличных фонарей. Непогода сорвала планы адептов, желающих отпраздновать начало нового полугодия, и народ оказался заперт в замке. На ужине в столовой, где еду стоило выбирать с большой оглядкой, было, как никогда, людно, ведь даже отчаянные кутилы не рискнули высунуться на улицу.

Тильда опаздывала. Я сумела найти места на уголке общего стола алхимиков и отбивала пустой стул, занятый для подруги. Соседи между тем украдкой подливали в кружки с напитком из боярышника какой-то подозрительный эликсир собственного приготовления. Темный флакон ходил по кругу, а хмелеющие участники тихого праздника