– Ты че несешь! – завопил на него Слава. – Это не квест, а война. И мы, как слабаки, надо признать, с нее сбегаем.
– Так, пацаны, не будем тягаться, как лебедь, рак и щука. Чем смогли – помогли. На фронт нас никто не отправит. Самим податься в партизаны это, конечно, можно, но сложно. И этот день нам показал, чего мы стоим, – Родион горько вздохнул. Слабаки – не слабаки. Возможно, мы просто дети своего времени. Городские баловни.
– Я из деревни, – важно произнес Слава.
– Ну раз из деревни, подсказывай, как отсюда нам выбираться? Как из этой деревни попасть в твою, родную.
– Нашу, – добавил Петька. – Может, заслонку начнем пробивать, каким-нибудь ломом?
– Ага, что все домочадцы сюда сбежались – и нас в плен, как шпионов? Или на расстрел сразу? – заметил Радик резонно.
Ребята все втроем схватились за ручки люка. Их почему-то было две.
– Раз, два, три, – считал Родион.
– Ать, два, три, – перкрикивал старшего брата Петька.
Наконец, заслонка брякнула.
– Пацаны, поднатужились. Раз, два, три…
– Ать, два, три… – считали все хором.
И рывок на третий ржавая дверь в полу отошла, откуда крутая лестница вела в еще более глубокое подполье.
На этот раз ребята неизвестности не пугались. Гуськом они спускались по ступенькам, придерживаясь за отсыревшую стену.
– Дом, милый, дом, – бубнил Слава.
Спустившись, оказались в темном помещении. Сотовый окончательно погас.
– Брр, – как холодно, – поежился в одной футболке Петька.
– Ладно, холодно. Темно, вот это проблема.
– У меня есть спички, – Славик нащупал в кармане штанов коробок.
– Чиркай, – одобрил Радик.
Пламя каждой чиркнутой спички горело буквально несколько секунд, а ответ озарял только то, что было под носом.
– Много спичек еще осталось? – поинтересовался озабоченно Славик.
– Да почти полный, – отозвался Слава.
– Все равно пока делаем не по уму. Перечиркаем, и будем куковать, так и не найдя отсюда подземный выход к своему дому.
– И что предлагаешь?
– Светить будешь исключительно возле стен и ближе к полу, а мы с Петькой на четыре глаза оглядывать поверхность в поисках заветного проема.
– А если нет его, этого проема? – с опаской посмотрел на братьев Петька.
– Так, малой, не наводи панику. Будет, – заверил Радик младшего брата.
Братья, забывая о голоде и промозглом холоде, тщательно метр за метров, освещали стены подземелья в надежде найти проход.
– Я больше не могу, – вдруг расплакался девятилетний Петька. – Давайте обратно, пока не умерли с голода.
– А там-то нас кто накормит? – пробурчал Славик. – Крапивой питаться будем. Хозяйка из нее хоть лепешки с мукой готовит. А мы… Эх…
– Славка свети, – сказал Родион. – Пусть Петро отдохнет. А мы все равно должны обойти помещение, тем более пока спичек хватает.
– Скоро закончатся, – произнес Славик. – Штук десять – пятнадцать осталось.
– Мдаа. Тогда так, светим, а я в диаметре нескольких метров стену ощупываю. Ок? Давай же.
– И так стараюсь, – вздохнул Славка, продолжая чиркать по боковой стороне коробка, вызывая пламя.
– Ну чего ты медлишь? – торопил брата Радик.
– Да вся сторона исчиркалась.
– По другой тогда наяривай. Или я давай! А ты стены помогай проверять наощупь.
И братья на четыре руки проверяли стены.
– Дыра какая-то в стене. Хоть бы проход. Господи, помоги нам! – воззвал от куда-то из глубины души Слава.
– Точно. Надеюсь, мы спасены, – выдохнул Славик. И ребята друг за другом с полусогнутой спиной прошествовали по узкому коридору. После чего обрадовались сумеркам, наконец, оказавшись в родном подвале.
– Урраааа, кажется, мы дома, – обнялись все трое.
Глава 12
– Ну что, помогли тебе внучата? – послышалось сверху, когда ребята в полуобморочном от сосущих желудков состоянии поднимали ящики с посадочной картошкой, чтобы выставить их в горницу, а затем перенести на веранду перед, где она дожидается обычно непосредственной посадки.
– Не было никаких помощников. Весь навоз сам по полю растащил, – прокряхтел дед. – Нешто на речку убежали. Надеюсь, хоть не самогону отхватили в голбце. А то поди лежат в подвале веселые сны наблюдают. Надобно бы проверить.
– Открывай давай, лучше сами выберемся, – скомандовал Родион братьям не решавшимся никак открыть люк в горницу.
– Так ведь журить сейчас будут, – замешкался Славик.
– Ну иди обратно в сороковые годы двадцатого столетия. Там никто тебя журить не будет.
– Нет, уж. Деда, привеет! – и с этими словами Слава открыл крышку. И на деревянный пол в комнате один за другим начали выставляться ящики с картошкой.
– Ну что вы там, выспались что ли? – проворчал дед. – Или на речку удирали? Уж не самогону ли хрякнули?
– Бабушка, дедушка, простите! – загалдели парни, озорно повыпрыгивавшие в просторную теплую комнату.
– Мы все обязательно сделаем.
– Все перекопаем. И картошку посадим!
– Можете не сомневаться, – наперебой галдели ребята.
– Ну уж хоть не сегодня. Вроде спиртом не пахнет, – принюхивалась к каждому поочередно бабушка Таисия. – Ладно, дружочки, не знаю, где вы там пропадали, но покормить вас надо. Идите ести, пока картошка горячая в чугуне. И пряжеников настряпать успела.
Родион, Петя и Слава ужинали в полной тишине.
– Вот смотри исправились, ишь ты. Жуют сорванцы молча, – заметил Тимофей Борисович, нарезая еще хлеба.
– Бабушка, как вкусно, – нарушил, наконец, молчание Родион.
– Очень, бабуль, подложи мне еще картохи с маслом, – попросил Петя.
– Бабушка, я так счастлив жить и трудиться в наше время, – выдал Слава. – Ничего не ел вкуснее.
Дед вытаращил глаза на внуков, постоянно отбрыкивавшихся от простой деревенской пищи, в угоду перекусов чипсами и прочей непонятной снеди.
– С чего это вдруг? Нашкодничать али успели? Признавайтесь-ка, где вы были, – спросила Таисия Федоровна.
– На войне, – признался Слава.
На что Родион снова постучал себе у виска, предлагая брату подумать, а потом говорить.
– Ну вот, говорю, сорванцы, играть удирали, – сказал дед с улыбкой. И добавил сурово. – В войну лучше не играть. Люди ради жизни воевали.
– Да в тылу мы были, в тылу. В этой самой деревне, – добавил Петька, несмотря на запрет старшего брата.
Слава уже хотел возразить. Но вдруг посмотрел в глаза бабушки. Как же они ей напомнили очи той девушки с длинной косой, для которой он нарвал сирени…
* * *
Утром следующего дня все трое проснулись раньше обычного. Вячеслав куда-то утром исчез. Тем временем на вопросы деда и бабушки Родион с Петром отвечали, что им не спалось, и мол, пора идти работать – весенний день год кормит.
А когда все собрались, умылись и сели за круглым столом по традиции пить чай с творожными ватрушками, на столе стоял букет с сиренью.
– Повзрослели соколы, – любуясь на внуков, сказала бабушка Таисия.
Послесловие
Книга посвящается моим бабушке Зое и дедушке Федору Коробовым – труженикам тыла. В повести описаны некоторые обстоятельства, рассказанные бабушкой и дедом, в которых им суждено было оказаться, как и тысячам других людей, будучи подростками в годы Великой Отечественной войны.
В эпизоде о войне отражены воспоминания Аркадия Иосифовича Кононова, опубликованные его потомками в книге «Жизнь рядового пехотинца».