Айрод, у которой были причины ненавидеть слово «чистка», придала лицу безразличное выражение и холодно сказала:
– Я предлагаю отложить обсуждение моей пригодности к выполнению столь ответственной миссии до ее окончания. Итак, когда мы выступаем?
– Завтра утром. И все должны быть в полном снаряжении.
Айрод наблюдала, как Антис пытается высечь огонь с помощью кремня. Наконец ему удалось разжечь небольшой костер. После этого он отошел на небольшое расстояние и встал против ветра, чтобы удостовериться, не сможет ли кто-нибудь посторонний учуять запах жарящегося здесь мяса. Это было мерилом их любви – ужинать вместе. Удовольствие, получаемое от совместной трапезы, перевешивало отвращение, которое они испытывали к диете друг друга.
Неожиданно из Алого моря выпрыгнула огромная летающая рыба и закружилась волчком, высматривая добычу. Поживившись какой-то мелкотой, выплеснутой на берег морскими волнами, она вновь подпрыгнула, и ее темный силуэт с громким всплеском опустился в окрашенные лучами заходящего солнца в пурпур во́ды. Влюбленных окружали руины Хинама, чьи завораживающие красотой разрушенные шпили и мозаики так и не смогли превзойти в своем творчестве современные умельцы Автини. Невдалеке поднималась величественная Мемориальная Колонна Хинама, воздвигнутая в честь какого-то забытого героя или победы над врагом. Хотя статуя, венчавшая ее, была изъедена до торса временем и непогодой, сама Колонна, воздвигнутая из добротного камня, сохранилась лучше, чем большинство старинных городских построек.
Антис, внимательно наблюдая за совершавшей полет рыбой, воскликнул:
– Это знак перемен!
– Каких?
– Когда рыба летает кругами, должно произойти что-то плохое.
– Глупости! Ты во всем видишь какие-то знаки, а перемены и так всегда встречаются.
Айрод задумалась, пока с отсутствующим видом жевала свой ужин, состоящий из сухого печенья и овощей. В свете гаснущего дня она с удивлением разглядывала свою добычу. Наконец она спросила:
– И все же, что это, как ты думаешь? Слишком хрупкое для оружия, но как украшение тоже не выглядит. Может быть, это жезл офицера?
Антис оторвался от ляжки какого-то животного, которую с удовольствием поедал.
– Это телх, инструмент, с помощью которого древние исполняли музыку.
– А как на нем следует играть?
– Нужно дуть в щелочку в самом конце трубки и перебирать пальцами, закрывая или оставляя открытыми щели. Помнишь картину на стене тронного зала?
Айрод подула в трубочку, но звуков не последовало.
Антис рассмеялся.
– Дело вот в чем. Ты дуешь не в трубочку, а как-то через нее.
Айрод сменила позу и тут же была вознаграждена… каким-то воем, донесшимся из телха.
– Дай-ка я попробую, – сказал Антис.
– Но у тебя сальные руки!
– Хорошо, после того, как закончу ужин. Кстати, а что это за книга валяется среди отбросов?
Айрод осторожно вытащила старинную книгу из кучи мусора. Ее страницы из тонкой древесной коры потрескались и рассыпа2лись прямо в руках. Чернила настолько поблекли от времени, что текст было невозможно прочитать в гаснущем свете дня. Но было видно, что над каждой строкой со словами тянется полоска аккуратных параллельных линий, усеянных маленькими черными точками.
– Да это же песенник! Какая удача! – закричал Антис.
– Надеюсь, эти маленькие черные точки говорят о том, какую дырочку нужно закрывать пальцами?
– Или какую из них оставлять открытой. Давай-ка попробуй.
Айрод начала дуть в отверстие телха и перебирать пальцами. Несмотря на ее неопытность, послышалась какая-то знакомая мелодия.
Антис обрадовался:
– Думаю, я знаю ее. Когда меня только приняли в трутни, я встречался со стариком по имени Баортус, которому позволили жить среди нескольких чистильщиков. И все потому, что он был очень опытен в таких делах. Он часто играл на телхе, похожем на этот. Думаю, мне следовало бы запомнить, как на нем играть, но я был занят своими новыми обязанностями, а после следующей чистки Баортус исчез. Я совершенно забыл эту историю. Только сейчас вспомнил, увидев инструмент.
Он вытер руки о сорняки и подошел поближе, заглядывая Айрод через плечо.
– Ну и ну! Если бы было светлее, мы могли бы прочитать слова и ноты, правда ведь? Дай-ка я разожгу посильнее костер.
Он отправился в близлежащий лесок, оставив Айрод ненадолго в одиночестве. Послышался треск отрываемых от деревьев сучьев, и вскоре он вернулся с целой охапкой ветвей, пригодных для растопки.
Когда огонь в костре разгорелся достаточно ярко, Антис довольно кивнул подруге:
– Ну-ка, давай с самого начала. Ты играй, а я буду петь. Беда прямо с этой устаревшей орфографией! – нахмурился он, увидев поблекшие от времени паукообразные буквы:
Любовь не мучает вечно.Она снизошла на меня, как пламя.Как лава горы Висгад,Или как пламя, которое опаляет лес.Когда любимая рядом,Не думайте, что мой сон безмятежен;Всю ночь меня терзают мучения,И сжигает меня тайная любовь…Их представление было затруднено тем, что каждая строчка или две не попадали в такт мелодии, и в конце концов оба расхохотались.
Когда Айрод немного успокоилась, то спросила:
– А что значит «влюбленная в парня говорит…»?
– Думаю, имеется в виду друг, какой-то член Общины.
– Я не могу себе представить, что кто-то из наших рабочих может потерять сон; даже ты, мой лучший друг.
Антис лишь пожал плечами в ответ.
– Спроси оракула Ледвида. У древних было немало забавных идей. Может быть, это из-за недостатка контроля за питанием.
Айрод стала размышлять вслух:
– Единственный раз, когда я видела Автини возбужденными, было тогда, когда иностранка Итход из Йема узнала, что ее Община уничтожена Арсууни. Она покончила жизнь самоубийством, несмотря на то что Совет отдал приказ о признании ее членом Элхама.
Конечно. Но, без сомнения, мы были бы расстроены, узнав об уничтожении Элхама. А такое вполне может быть, ты же знаешь.
– Давай все-таки не думать о таких страшных вещах заранее!
– Хорошо, дорогая. А теперь позволь мне взять инструмент и книгу.
– Конечно, но зачем? – спросила Айрод.
– Думаю, я смогу с их помощью развлечься с друзьями. Если ты как-нибудь услышишь странные звуки, то знай: это Кутанас и я учим их древнему искусству пения.
– Надеюсь, с этим не будет столько проблем, как со Словом Айдиоса!
– А кто научил меня петь об Айдиосе?
– Я. Но только для того, чтобы Слово не стерлось из нашей памяти окончательно. Не ожидала, что все это выльется в поэтическую оргию.
– Это так. Но нельзя же такие песни предать забвению. В конце концов, не так уж долго мне осталось любить их.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она, отлично зная, что он имел в виду. И все-таки надеясь, что ошибается.
– В ближайшие дни будет Чистка, а я ведь один из самых старых трутней.
Она в отчаянии сжала его руку.
– О, Антис, это просто ужасно! Разве королева не жалуется?
– Не так уж сильно, насколько мне известно, да и я забочусь о