– Мне не нужно ничего выпускать, – кроме своего члена.– Она наверно убьет его, если узнает, о чем он думает.
Он двинулся к дому, чтобы вытащить Кинана оттуда, силой, если придется. Но, естественно, Лимос было это не по душе. У этих всадников просто зашкаливало чувство собственной важности.
– А ну-ка стой! – Она схватила его за локоть и развернула к себе лицом. – Я позволю тебе ударить первым, – упрашивала она, игриво приподнимая угольно-черные брови.
Эрик наклонился и, посмотрев ей прямо в глаза, произнес:
– Я не бью девчонок.
Это он, конечно, зря сказал. Пол секунды – и его распластали на спине, а, обутая во вьетнамку ножка девушки, давила ему на горло.
– Видишь, – сказала она весело. – Вот поэтому я и предложила бить первым. По крайней мере, в этот раз я не поломала тебе ребра.
– Ух, ты, – прохрипел он. – Ты всех мужиков опускаешь, или я особенный?
Ее чувственные губы расплылись в довольной улыбке.
– О, ты не такой как все, это точно. Но я бы не воспринимала это как комплимент.
– Я могу увидеть, что у тебя под платьем.
Это, конечно же была ложь. Но он понял, что угроза миновала, когда ее глаза расширились, и она начала бессвязно болтать. Эрик обхватил руками лодыжку Лимос, намереваясь приподнять ее ногу, и позволить своим легки свободно дышать, но кожа девушки оказалась такой нежной, что его пальцы замерли в этом положении.
– Что ты делаешь? – С трудом произнесла она.
– Ничего.
Он гладил подушечкой пальца ее ногу, касаясь чувствительной кожи, где лодыжка соединялась с голенью. Ее мышцы были упругими, а кожа гладкой, как шелк. Господи, как же ему хотелось заскользить руками вверх по ее бедрам.
Он добился чего хотел – сумел застать ее врасплох. Далее, шаг номер два...
– Ты, – промурлыкал он, – ВКЯТ
– Кто-кто?
– Всадница, которую я бы трахнул.
Он резко дернул ее за ногу и, в то же время быстро перевернулся, чтобы она при падении приземлилась на него, а не ударилась об песок. Лимос выглядела настолько потрясенной и неверующей, когда он взял верх над ней, что лежала, абсолютно не двигаясь на его груди и молча, смотрела ему в глаза.
Боже, она была просто великолепна. И этот рот... создан, чтобы мужчины умоляли о пощаде. Поэтому он и поцеловал её. Даже не осознавая, что делает, пока его губы не прижались к её.
Он не думал, что Лимос можно чем-то удивить, но ее брови чуть со лба не слезли от изумления. Это бы рассмешило его до слез, если бы он не был занят тем, что пытался принять более удобное положение и углубить поцелуй.
То, что Эрик ничего не делал на половину, было главной чертой его характера. Он мог не понимать, как оказался в этом положении, но попробовав ее мягкие губы на вкус, собирался зайти так далеко, как она ему позволит.
Разделяй и властвуй.
На короткое, сладкое мгновение, она забылась в их поцелуе. Губы Лимос обмякли, а ее язык робко отвечал на его ласки, как будто она не была уверена в том, что делала.
А потом его мир перевернулся.
Лимос отскочила назад, а затем изо всей силы врезала ему по челюсти, причем он был уверен, что она ни капельки не сдерживалась. Боль расползалась по его лицу, проникая в каждую кость, проходя сквозь каждый зуб.
Вместо ее сладости, теперь он пробовал на вкус свою кровь.
– Какого хрена? – прокричал он... или, постарался закричать. Его слова были нечеткими. И, спасибо разбитым губам, прокушенному языку и сломанной челюсти, прозвучали скорее как "гагого ена".
– Ты меня поцеловал! – с широко раскрытыми глазами она стала отступать так быстро, что растеряла свою обувь. – Что же ты наделал, идиот несчастный? Ты заплатишь за этот поцелуй!
Бля...
Все вокруг начало дрожать, и секундой позже, гигантские руки, покрытые огромными шипами, появились из-под земли. Около дюжины таких лапищ вцепилась в Эрика. Невообразимая боль скрутила его тело, когда ноги и руки, за которые его тянули, были вывихнуты из суставов, разрывая кожу на части.
Сознание помутилось, и он никак не мог пробраться сквозь этот туман. В глазах потемнело, но уши все еще работали, и перед тем как он лишился и этого чувства, он услышал голос Лимос, полный паники и страха. Но то, что она говорила, не имело, ни какого смысла.
– Не произноси мое имя, Эрик! Не важно, что они будут с тобой делать, не произноси моего имени!
***
Лимос пребывала в шоковом состоянии. Такой напуганной она не была никогда. И взирая на то, что ей было более пяти тысяч лет, это кое-что да значило.
Ее братья и гости выбежали из дома, с оружием наготове, а потом неожиданно остановились
– Иисус Христос, – крикнул Кинан. – Эрик!
– Лимос, нет! – Танатос прижал ее к себе, удерживая от преследования чудовищ, которые схватили Эрика и тащили его под землю.
– Он поцеловал меня. – Она повторяла эти слова снова и снова, причитая срывающимся, напуганным голосом.
Ничего не говоря, Арес достал небольшой нож и бросил его легким точным движением. Первой мыслью Лимос было остановить его, но клинок уже летел по воздуху, метя Эрику точно в сердце.
Звук летящей стрелы пронзил ночь, и кинжал Ареса разбился на куски. Мор стоял у утеса с луком в руке, его льдисто-голубые глаза блестели в свете луны, а лицо расплывалось в довольной улыбке.
Танатос ринулся вперед, и черная мохнатая тень пробежала мимо их обоих. Не успел Хал, клыкастый защитник Кары, достичь Мора, как тот открыл действующий Хэррогейт и исчез в нем.
Он ушёл, и когда Лимос повернулась к Эрику, то увидела, что тот тоже исчез. Единственным признаком его присутствия, было пятно крови на песке.
– Что, блядь, здесь сейчас произошло? – Кинан со злостью бросился к Аресу. – Ёбаный придурок, ты зачем пытался его убить?
Лимос впала в ступор. Смешно, как несколько мгновений назад она вопила, как ненормальная, а сейчас не могла выдавить из себя ни единого слова. Арес же, не смотря на то, что Кинан обозвал его ёбаным ублюдком, и сжимая его рубашку орал просто в лицо, оставался совсем спокойным.
– Он поцеловал Лимос! – голос Ареса был жестким, как наждачная бумага. Возможно, он не был таким бесстрастным, каким его привыкли считать. – Ей не позволено выказывать предпочтение кому-то из мужчин никаким путем.
Кинан отпустил Ареса и обратил свой убийственный взгляд на Лимос.
– Объясни!
Но слова не хотели вылетать из ее рта. Совсем не хотели. Вечер сменился ночью, и это совсем выбило все мысли из ее