Ривер откусил кусочек какого-то уродливого зверька, которого Тавин поймал и поджарил на огне.
Они разбили лагерь на берегу реки Инферно, в части Шеула, где Ривер никогда не бывал.
— Убираемся, пока дьявол не узнал, что мы здесь.
— Прямо как в той песне в стиле кантри, — вступил в разговор Тавин с того места, где сидел рядом с Мэттом.
Третий убийца — Колдер — был в карауле, что вполне устраивало Ривера.
От демона-Найтлаш пахло сигаретами и плесенью, и он был ещё тот ублюдок — жестокий и беспощадный.
Однажды Риверу пришлось остановить его от насилия над женщиной-врагом после сражения.
Вообще-то Ривер хотел убить ублюдка, если бы Тавин и Мэтт не напомнили Риверу то, что он видел в Колдере отвратительным, в Шеуле считалось вполне нормальным.
И из трёх убийц он был единственным, кто знаком с землей, окружающей крепость Сатаны.
Ривер вскинул одну бровь, глядя на Тавина.
— Надеюсь, ты не считаешь меня деревенским парнем?
Тавин фыркнул в ответ.
— Я — нет. Наш мастер убийц воспользовался блестящей идеей Син создать воодушевляющий плейлист со всеми песнями, где упоминается ад, и постоянно проигрывать его в логове убийц.
— Я так подозреваю, что ты совсем не очарован подобной музыкой?
— Очарован, если это подразумевает вскрыть себе вены, чтобы слышать только шум вытекающей из тебя крови, вместо завывания надоедливого человечишки, лопочущего о грехе.
— Ах! В таком ключе и я был пару раз очарован.
— Надоедливой музыкой?
Ривер глянул на Тавина пронизывающим взглядом.
— Раздражающей болтовнёй демонов.
Тавин сделал глоток воды из свой фляжки.
— А люди говорят, что ангелы совсем не смешные.
— Кто так говорит?
— Все, — заявил Тавин и Мэтт кивнул, соглашаясь с ним.
Ну, Риверу трудно было с этим поспорить. Большинство ангелов, которых он знал, были серьёзны и суровы. Они не были милыми, счастливыми и… общительными. Как Мэри Поппинс с галлюцинациями и чашкой кофе. Ривер не знал что хуже.
Поднявшись, Тавин потянулся и покрутил головой, разминая шею.
— Я собираюсь пойти и найти женщину. Ты ляжешь отдыхать?
Ривер отрицательно покачал головой.
— Мне нужно записать наш сегодняшний поход. Иди. — Он помахал демону рукой, подгоняя его. — Я запланирую наш путь на завтра.
— Только убедись, что мы пойдём южным маршрутом, через Острую Петлю. Северный маршрут приведёт нас в пустынный край области Сатаны. А нам это не нужно.
Ривер не спрашивал почему. Если Тавин не хотел туда идти, значит там действительно плохо. Демон был бесстрашный и сообразительный, но не хотел умирать.
Мэтт ушел, чтобы присоединиться к Колдеру в патрулировании, в то время как Тавин направился к Хэрроугейту, который учуял за четверть мили отсюда.
Ривер откинулся назад со своим журналом и записал хронологию всех сегодняшних событий, составляя план пути, по которому они прошли, места, которые до этого не видел ни один ангел.
Его журнал будет бесценным документом, если ангел выживет и сможет вернуться домой, и его, скорее всего, будут изучать столетиями великие умы Небес.
Конечно, скорее всего, Ривера уже не будет, чтобы узнать какие плоды принесут его старания.
Не в том случае, когда у архангелов были свои способы. Огненные дожди, обрезание крыльев, возможно, смерть — вот чего ему стоило ожидать.
Отрываясь от размышлений о вероятном обрезании его крыльев и смерти, Ривер указал демонов, растения и животных, с которыми столкнулся, включая описание, силы и слабости, которые он заметил, и их местонахождение.
Он закончил со своими личными записками о путешествии, убрал журнал и вытащил приблизительные карты, которые принёс с собой Тавин.
Им оставалось совсем немного пройти, может около двух дней, но оставшийся путь будет не из лёгких. Приблизительно через пять миль они доберутся до Стены Черепов — массивной баррикады, окружающей всю местность и имеющей высоту в сотни футов.
Существа, которые охраняли вход, варьировались от микроскопических паразитов, которые вгрызались в кожу в поисках жизненно-важных органов до огромных драконоподобных чудовищ с зубами, величиной с трёхэтажное здание.
За ними следовали отряды ужасных безглазых демонов Сайласа, которые патрулировали опорный пункт, убивая незваных гостей, чтобы добавить их черепа к стенам.
Далее их ждут лавовые реки, смертоносные леса, в которых обитали монстры, питающиеся болью, и целый регион, посвящённый орудиям пыток, перед тем как попасть на территорию Сатаны.
Оттуда Ривер пойдёт дальше сам. Их группа привлекла бы слишком много внимания, поэтому план заключался в том, чтобы Ривер попал в комплекс пыток Сатаны, схватил Харвестер и встретился с Тавином, Мэттом и Колдером, чтобы отправиться домой.
Вот такой был план.
Вдалеке что-то пронзительно завизжало. Потом послышался ещё один визг. И несколько других. Что-то зарычало. Здесь, в нижней части Ада, это наверно были утешающие звуки. Без сомнения, кто-то разработал приложение для сна, используя эти успокаивающие шумы с равномерным спектром боли, несчастья и борьбы.
Ох, Шеул.
Ривер закрыл глаза и откинул голову на каменную стену.
«Потерпи, Харвестер. Я иду».
Но как же она его встретит? Радушно или начнёт с ним бороться? Она ненавидела его, и если архангелам можно было доверять, Харвестер уже давно смирилась со своей судьбой. Возможно, она будет сопротивляться попытке её спасти.
Не то чтобы это имело какое-то значение. Ривер собирался спасти её, даже если ему пришлось бы для этого её убить.
В этом случае смерть была бы облегчением.
* * *
В первые с тех пор, как Харвестер перевели в Шеул для вечных пыток, она не была несчастна.
Ох, не то, чтобы она нашла успокоение, учитывая тот факт, что была обнажённой и подвешенной за запястья над бассейном с булькающей кислотой, но по крайней мере, она не замерзала, не горела и не была подвергнута пыткам.
Ведь она не могла видеть, так как ей выдавили глаза несколько часов назад, но уже не испытывала от этого боли, так как её тело начинало заживать и создавать новые глаза.
Также Харвестер не могла хорошо слышать; её недавней пыткой было засовывание тонких гвоздей ей в уши и разрушение барабанных перепонок. Опять же боль ушла, и её тело приятно онемело.
Поэтому, пока она оставалась одна в этой комнате, забытая или оставленная с нарастающим чувством голода и жажды, Харвестер наслаждалась перерывом.
Наслаждение. Она наслаждалась чем-то, пока продолжалась бесконечная пытка. Один тот факт, что слово «наслаждение» прорвалось в серое вещество её мозга, был показателем высокого уровня её болевого порога и низкого порога удовольствия.
Харвестер хотела засмеяться. Истерическим, безумным смехом, который закончился бы слезами. Вот только у неё не было слёзных каналов.
Истерический смех нарастал в ней, не имея выхода на поверхность. Слабая дрожь прокатилась по её коже.
Снова и снова. Вибрации перешли в равномерные удары, и она задушила рыдания, когда поняла, что это было.
Шаги.
Холодный