А умаслить Ческу не мешало. Парень мог оказаться полезным. И он очень занятный – вдруг он действительно сможет организовать убийство. Никогда нельзя знать наверняка.
– А в чем дело-то?
– В комете. Я собираюсь снять серию документалок о новой комете. Открывший ее парень случайно владеет семьюдесятью процентами акций компании, спонсирующей съемки.
Ческу хихикнул. Харви кивнул:
– Неплохо, да? Я мечтал сделать нечто подобное. Да и сам проект познавательный. Не то что моя последняя лажа – интервью с предсказателями гибели Земли, причем у каждого имелась своя версия апокалипсиса. Первый из них тогда еще не закончил свой рассказ, а мне уже захотелось перерезать себе глотку и покончить со всем этим.
– А в чем проблема?
Рэндолл вздохнул, сделал глоток пива и пояснил:
– Понимаешь… Есть, к примеру, четыре персонажа, которые и впрямь могут дать мне от ворот поворот. Но это было бы ошибкой, верно? Ньюйоркцы не желают прошляпить заказной сериал. Они купят право показа. Но откуда кому-то знать, что они вправе сказать «нет», если они сразу требуют, чтобы я написал заявку, сценарный план и представил им смету и прочее? Ничего из этого вообще не используется, а им уже нужны разумные основания для решения. Четверо проклятых воротил, держащих в лапах подлинную власть. Ну, ладно, с ними-то я способен поладить. Но остается еще пара дюжин дурней! Каждый из них не может помешать выходу в эфир даже самых идиотских программ, но хочет продемонстрировать, что и он тоже – важная птица. И чтобы доказать друг другу, что могут – если на то есть их воля – остановить съемки, они выдвигают столько возражений, сколько в силах придумать. Но превыше всего должны стоять интересы заказчика, верно? Нам невыгодно, чтобы «Кальва» взбеленилась. Ну и бредятина. А мне приходится с этим мириться. – Харви внезапно осознал, что не может остановиться. – Слушай, давай сменим тему.
– Ладно. Заметили, как место называется?
– Первый федеральный фондовый бар. Остроумно. Украдено у Джорджа Карлина. Вовремя, кстати.
– Точно. Люди часто пользуются чужими идеями. Знаете, что такое «страхование у Чокнутого Эдди»?
– Ага. Покупали же тачки у Безумного Мюнца. Как насчет «раковой клиники Жирного Джека»?
– «Раковая клиника и покойницкая Жирного Джека», – усмехнулся Ческу.
Петля, давившая на горло Харви, постепенно ослабевала. Он отхлебнул пива и ушел в кабинку: там можно опереться спиной на стену. Марк последовал за ним и сел напротив.
– Эй, когда мы снова двинем по трассе? Ваш мотоцикл еще на ходу?
– Да.
Год назад – хотя нет, уже два с половиной – он послал все к дьяволу и позволил Марку сманить его в поездку по побережью. Они останавливались в придорожных барах, беседовали с другими путешественниками и делали привалы там, где хотелось. Ческу занимался мотоциклами, а Харви оплачивал счета, впрочем, те были невелики. Совершенно безмятежные денечки.
– Мотоцикл на ходу, но шанса покататься нет. Когда сериал запустят в производство, у меня не будет ни минуты.
– Я могу помочь? – спросил Марк.
Рэндолл пожал плечами:
– Почему бы и нет? – Ческу иногда работал с Харви – таскал камеры и оборудование или просто был в роли мальчика на побегушках. – Если тебе удастся держать язык за зубами.
– Я в курсе.
Помещение заполнялось. Музыкальный автомат перестал играть. Марк встал и поплелся к бару.
– У меня есть кое-что для вас, – произнес Ческу, извлекая из-под стойки двенадцатиструнную гитару.
Марк уселся на стул в глубине зала, что тоже входило в привычку – он пел в таких заведениях за еду и за выпивку. В дни той поездки по побережью в каждом втором баре между Лос-Анджелесом и Кармелем пение Марка приносило им по бесплатному бифштексу. Он мог бы стать и профессионалом, но ему не хватало выдержки и терпения. Ни на одном месте ему не удавалось продержаться дольше недели. Парню казалось, что люди, имеющие постоянный заработок, – чародеи, знающие некий непостижимый для него секрет.
Ческу взял пробный аккорд, сыграл вступление. Мелодия старой ковбойской песни «Чистая прохладная вода».
Целый день подряд – в телевизор взгляд.
Телевизор вместо культуры, культуры…Мыльных опер водоворот,Фильмы целые дни напролет —Чтобы забыл о культуре,О… самом сладком – культуре.Харви одобрительно хохотнул. Толстяк бармен поставил перед Марком стакан с пивом, и тот признательно мотнул головой.
Солнышко село, и города телоВопит – вопит о культуре, культуре…Судью и копа разбирает смех:Они извели культуры грех.Самой сладкой… культуры.Марк перестал петь и молча перебирал струны. Звенели аккорды, фальшивые, но явно верные, будто Ческу искал что-то и никак не мог найти.
Телевизор включи. Смотри и молчи.Твой разум уже не кричит.В телевизор взгляд – и вот ты распят.Распят рядом с культурой, культурой…Ты уже забыл, кем ты раньше был,И твой разум давно уже остыл.И тебя, и меня телевизор купилИ продал – вместе с культурой.Вместе с самым сладким – культурой.Гитара смолкла, и Марк квакающим голосом возвестил:
– Вот почти все, что можно узнать об этом из старой ленты с Богартом: САМОЕ СЛАДКОЕ – КУЛЬТУРА. Лондонский симфонический оркестр под управлением Леонарда Бернстайна и группа «Роллинг Стоунз». Поражающая воображение демонстрация того, что же такое культура. Самое сладкое – культура. Граждане, сегодня состоятся дебаты между президентом Союза сельскохозяйственных рабочих и двадцатью двумя обезумевшими от голода домохозяйками, вооруженными кухонными ножами. Это и есть культура.
«Господи, – подумал Харви, – записать бы его речь да проиграть у нас на производственном совещании!» Он привалился к стене, наслаждаясь моментом. Скоро он должен отправиться домой, поужинать – к Лоретте и Энди и Киплингу, в свой дом… он так его любит, но тот обходится столь дьявольски дорого.
Горячий сухой ветер Санта-Ана по-прежнему дул вдоль бассейна реки Лос-Анджелес. Рэндолл ехал в автомобиле с открытыми окнами, сбросив пиджак на сиденье, сверху лежал скомканный галстук. Фары высвечивали зеленые холмы и деревья с облетевшей листвой. Время от времени попадались пальмы. Кругом царила непроглядная летняя тьма калифорнийского февраля. Для Харви в этом не было ничего необычного.
Он мурлыкал себе под нос песенку Марка. «Когда-нибудь я запущу по телесети ее запись, – думал он, – и ее услышат три четверти дельцов Лос-Анджелеса и Беверли-Хиллз». Наполовину расслабившись, он мечтал. Грезы рассеивались, лишь когда идущая впереди машина замедляла ход: тогда, как на волнах, покачивались вспышки тормозных огней.
На вершине холма он свернул направо, на Малхолланд, затем – снова направо, в Бенедикт-каньон. Немного съехал вниз по холму и опять свернул направо – на Фок.
Фок-лейн являлась одной из множества коротких кривых улочек с особняками, построенными лет пятнадцать назад. Один из них принадлежал Харви. Спасибо «Кредитно-сберегательной компании