Пульс застучал в ушах.
Надо выбраться на дорогу и остановить какую-нибудь машину.
Земля раскачивалась во все стороны, деревья гнулись, пожухлая трава на обочине дрожала под порывами ветра.
Водителя нигде не видно. А вдруг он обошел фуру и притаился за огромными двухосными колесами?
Держась возле прицепа, Йенни огляделась и основательно проморгалась, пытаясь понять, где выезд на шоссе.
Послышался шаркающий звук.
Надо бежать, надо спрятаться.
На подгибающихся ногах Йенни двинулась к хвосту прицепа. Мусорные баки, стенд с информацией, и вот — тропинка, ведущая в лес.
Совсем рядом заурчал мотор.
Йенни уперлась взглядом в асфальт, пытаясь собраться. Надо позвать на помощь. Вдруг рядом с ногой скользнула какая-то тень.
Огромная рука схватила ее за лодыжку. Йенни упала на бок, ударилась плечом об асфальт, в шее что-то хрустнуло. Водитель спрятался под прицепом и теперь тащил ее к себе. Йенни уцепилась за колесо, перевернулась на спину и стала лягаться свободной ногой. Попала по покрышке, по подвеске, расцарапала лодыжку, вырвалась и поползла прочь.
Когда она поднялась на ноги, пейзаж перекосился. Йенни сглотнула. Что-то стукнуло, послышались шаги. Йенни поняла, что водитель обегает прицеп.
Нырнув под шлангом бензинового насоса, она, стараясь идти быстро, двинулась к опушке леса. Обернулась и врезалась в какого-то человека.
— Э, в чем дело?
В высокой траве стоял и мочился полицейский. Йенни схватила его за куртку, но не удержалась на ногах и чуть не потащила его за собой.
— Помогите…
Полицейский оттолкнул ее. Йенни споткнулась, упала на колени, но успела выставить руки перед собой.
— Помогите, пожалуйста, — задыхаясь, проговорила она, и ее вырвало.
Земля качнулась, и Йенни упала на бок. Сквозь траву ей было видно, как подрагивает выхлопная труба полицейского мотоцикла.
Широкими шагами к ним приближался водитель фуры. Йенни повернула голову и, как сквозь поцарапанное стекло, увидела джинсы в пятнах и кожаную куртку.
— Помогите, — повторила она, изо всех сил сдерживая рвоту.
Йенни хотела подняться, но ее вырвало. Сквозь собственный кашель она услышала, как водитель заговорил с полицейским. Один голос произнес «дочка» и стал объяснять, что она не в первый раз сбегает из дому и напивается.
Живот снова скрутило, Йенни ощутила во рту привкус желчи, закашлялась, попыталась заговорить, но ее снова вырвало.
— Ну что мне с ней делать? Пригрозить, что мобильник отберу?
— Да уж, знакомо, — рассмеялся полицейский.
— Ну давай, малыш. — Водитель похлопал ее по спине. — Избавляйся от всего, тебе полегчает.
— Сколько ей? — спросил полицейский.
— Семнадцать. Через год будет сама принимать решения… Слушала бы, что я говорю, — поступила бы в гимназию, чтоб не быть дальнобойщицей.
— Прошу вас, — прошептала Йенни и вытерла скользкий от рвоты рот.
— А она не может проспаться в вытрезвителе? — спросил водитель.
— Раз ей семнадцать лет — нет, — объяснил полицейский и ответил на вызов по рации.
— Не уезжайте, — прохрипела Йенни.
Полицейский неторопливо зашагал к мотоциклу, на ходу заканчивая разговор с диспетчерской.
Где-то поблизости закаркала ворона.
Высокая трава, дрожа, гнулась под ветром. Йенни смотрела, как полицейский надевает шлем и перчатки. Нужно подняться. Йенни оперлась на руки. Головокружение едва не повалило ее, но Йенни удержалась и встала на колени.
Полицейский завел мотоцикл и тронул его с места. Йенни пыталась звать его, но он не услышал.
Переключил передачу и уехал, вспугнув большую ворону.
Йенни опустилась в траву, слушая, как хрустит гравий под тяжелыми колесами. Полицейский скрылся из виду.
4
Памеле нравилось, когда снег на трассе подтаивал и становился чуть рыхлым. Лыжи держались плотно и скользили с почти пугающей резкостью.
Они с Алисой, дочерью, подзагорели, хоть и мазались солнцезащитным кремом. А у Мартина сгорел нос и щеки под глазами.
Обедали они на террасе «Топпстюган». Солнце припекало так, что Памела с Алисой сняли куртки и остались в одних футболках.
У всех троих после тренировки болели ноги, и они решили завтра утром воздержаться от катания на лыжах.
Решили, что Алиса с Мартином отправятся ловить гольца, а Памела проведет время в спа-салоне при отеле.
В девятнадцать лет Памела, путешествуя по Австралии со своим приятелем Деннисом, встретила в каком-то баре парня по имени Грег и переспала с ним в бунгало. Уже дома, в Швеции, она поняла, что беременна.
Памела отправила в порт-дугласский бар письмо, адресованное Грегу, парню с глазами синими, как море. Грег ответил месяц спустя. Он писал, что у него есть подружка и что он готов оплатить аборт.
Роды были тяжелыми и закончились экстренным кесаревым сечением. Памела с девочкой выжили, но врачи посоветовали Памеле больше не рожать. Она поставила спираль, чтобы не забеременеть снова. Все это время Деннис был рядом, поддерживал ее и уговаривал поступить в архитектурный колледж, о котором Памела мечтала.
Проучившись пять лет и окончив колледж, Памела почти сразу нашла работу в небольшой стокгольмской фирме. А когда проектировала виллу на Лидингё, встретила Мартина.
Мартин был контролером со стороны застройщика. Объездивший всю страну, Мартин походил на рок-звезду в непринужденной обстановке: пристальный взгляд, длинные волосы.
В первый раз они поцеловались на вечеринке у Денниса. Съехались, когда Алисе исполнилось шесть лет, а через два года поженились. Теперь Алисе шестнадцать, она первый год в гимназии.
Часы показывали уже восемь вечера; за окнами отеля стемнело. Они заказали еду в номер, и в ожидании служащего с подносом Памела поспешила убрать разбросанные по всему номеру футболки и носки.
Мартин, стоя под душем, распевал Riders on the Storm.
План был такой: поесть перед телевизором, откупорить бутылку шампанского, а когда Алиса уснет, запереть дверь и заняться любовью.
Подхватив одежду Алисы, Памела вошла к дочери.
Алиса сидела на кровати в одном белье и с телефоном в руках. Она была похожа на Памелу в молодости: те же глаза, те же каштановые кудри.
— У фуры были краденые номера, — сказала Алиса, отрываясь от телефона.
Две недели назад СМИ сообщили, что в Катринехольме пропала девочка, ровесница Алисы. Ее избили и увезли в неизвестном направлении.
Звали девочку Йенни Линд, как легендарную оперную певицу.
К розыскам девочки и фуры с польскими номерами подключилась, кажется, вся Швеция.
Полиция обратилась к населению за помощью, люди звонили и писали, но следов девушки обнаружить пока не удалось.
Памела вернулась в гостиную, поправила подушки на диване и подняла с пола пульт от телевизора.
Темнота давила на окна.
Когда в дверь постучали, Памела вздрогнула.
Она уже собиралась открыть, когда из ванной вышел Мартин — напевающий, с улыбкой на лице и абсолютно голый, если не считать полотенца на мокрых волосах.
Памела втолкнула его назад в ванную, где он и продолжил петь, и впустила женщину с сервировочной тележкой.
Пока женщина расставляла тарелки на столе в гостиной — пение в ванной наверняка ее озадачивало, — Памела смотрела в телефон, чтобы чем-нибудь себя занять.
— С ним все в порядке, честное слово, — пошутила она.
В ответ женщина, не улыбаясь, протянула ей счет на серебристой тарелочке и попросила Памелу написать полную сумму и расписаться, после