Однако атомы соединяются при помощи электронов, а не спиц, и то, почему эта аналогия из области механики работает, не очевидно (да и не должно быть очевидным). Но она все же работает, и на том мы и остановимся, иначе всю оставшуюся часть книги нам пришлось бы посвятить квантовой химии – это крайне увлекательная ее часть, но она не для слабонервных. Позвольте мне упомянуть лишь один, самый важный вывод квантовой химии: электроны не вращаются вокруг атомов, словно планеты вокруг Солнца. Некоторые из них совершают нечто подобное, но другие движутся[73] в совершенно особых, часто взаимоисключающих направлениях, и именно это приводит к жесткости двойных связей и пресекает вращение. Это причина того, почему изоэвгенол существует в виде двух встречающихся в природе изомеров, а эвгенол – только в виде одного.
Все это было неизвестно двум Ост-Индским компаниям, Голландской и Английской, которые с жаром – и часто с применением чрезмерного насилия – боролись за контроль над торговлей специями в Европе. Будь эта химия известна в то время, можно было бы собрать веские доводы, которые помогли бы избежать борьбы за острова Банда – единственное место, где было найдено мускатное дерево.
Гвоздичное дерево легко вырастить почти в любом тропическом регионе, а если взять сушеную гвоздику и извлечь из нее масло, то в результате простой реакции с использованием едкого кали (КОН) эвгенол можно превратить в изоэвгенол – и вуаля, вы сделали из основного ингредиента гвоздики одну из характерных молекул мускатного ореха, и вам больше не требуется мускатное дерево, которое так трудно вырастить! Но все не так просто. Как и в случае со многими вкусными продуктами, аромат мускатного ореха рождается из сложной смеси разных составляющих[74]; гвоздика скорее исключение, поскольку производимый ею эффект основывается почти исключительно на одной молекуле.
Так что простая химия не спасла бы жизнь в этой ситуации. Жестокая борьба за острова Банда, особенно за один из самых маленьких – Рун, – вместо этого закончилась Бредским соглашением 1667 года, заключенным после англо-голландской войны. Маленькой деталью в этих переговорах было то, что Рун – единственный «английский» остров архипелага, взятый голландцами после четырехлетней осады, – должен был остаться у голландцев, а взамен англичане сохраняли за собой остров Манхэттен на реке Гудзон, который они оккупировали незадолго до того[75].
В краткосрочной перспективе это было очень выгодно голландцам, у которых теперь оказалась мировая монополия на мускатный орех. Однако этой монополии постоянно угрожало то, что в наши дни называют биопиратством. Разумеется, голландцы бессовестно получали прибыль с того, что по праву являлось ресурсами, принадлежавшими жителям островов Банда, но 15 000 островитян могли бы сейчас вести приятную жизнь на годовую прибыль 80 миллионов долларов США, которую приносит экспорт мускатного ореха, если бы в 1817 году британцы не умудрились посадить мускатные деревья в других тропических регионах[76].
Сегодня, когда действует Конвенция ООН о биологическом разнообразии, подобное перемещение биологического материала стало бы грубым нарушением соглашения, подписанного в 1992 году правительствами 150 стран на Саммите Земли в Рио-де-Жанейро[77]. Одна из главных задач – защита биологических ресурсов и знаний о них, особенно в бедных странах, от эксплуатации в интересах других государств.
Другая причина защищать биологическое разнообразие планеты заключается в том, что это один из важнейших для нас молекулярных ресурсов. Можно считать, что химическая промышленность могла бы легко состряпать технологию изготовления любой прибыльной молекулы, но это не всегда так. Синтезировать «с нуля» молекулы, такие как эвгенол, изоэвгенол и миристицин, не всегда целесообразно, и поэтому часто используются их природные источники. Это станет особенно актуально, когда закончится нефть – чудесный источник начальных реагентов.
На самом деле есть шанс, что существует еще множество неоткрытых ценных молекул – в растениях, которые в эту самую минуту находятся на грани исчезновения; это лекарства против ВИЧ и туберкулеза, новые антибиотики или идеальный прекурсор для изготовления катализатора, превращающего солнечные лучи в полезную энергию.
Голландская Ост-Индская компания утратила свое значение к концу XVIII века и исчезла в 1800 году. Вскоре после этого острова Банда утратили для голландцев экономическую важность. Однако цены на недвижимость на Манхэттене продолжали расти и сейчас являются одними из самых высоких в мире. Можно утверждать, что даже если американские индейцы сильно прогадали на этой сделке, то голландцы прогадали еще больше, а британцы, конечно, разыграли свои карты в Северной Америке так плохо, что в любом случае все было потеряно.
Однако по сей день Нидерланды являются крупнейшим рынком импорта мускатного ореха. Красочный рассказ об истории этого ореха, который с ботанической точки зрения орехом вовсе не является, можно найти в книге Джайлса Милтона «Мускатный орех Натаниэля»[78].
6
Смерть в доме № 29
В этой главе мы познакомимся с людьми с высоким содержанием тестостерона в организме и узнаем, как медь теряет электроны, а высший свет – людей.
Остальные пятеро пошли раньше, по одному, и в тогдашних источниках отмечалось, каким гуманным было это зрелище, поскольку его участникам не пришлось видеть друг друга. Тысячи жителей Стокгольма собрались на улице в холодный день 30 января 1744 года, чтобы посмотреть, как последний из этой шестерки, Густаф Шедин, счетовод медеплавильного завода Иншё, поднялся на эшафот. В качестве кульминации представления его должны были обезглавить, а затем разрубить тело на куски[79].
Летом предыдущего года Шедин руководил четвертым Даларнским восстанием – последним маршем старателей и крестьян Даларны (изобилующей рудниками шведской провинции в 100 милях к северо-западу от Стокгольма) на шведскую столицу. Это движение стало выражением сильного недовольства населения королем Фредериком I и гибельной для страны войной, которую тот вел с Россией. Такое уже случалось раньше и приводило к успеху: чрезвычайно свободомыслящие жители Даларны традиционно обладали некоторой властью благодаря богатым природным ресурсам, жемчужиной которых был крупный горный медный рудник в Фалуне. Некогда он был крупнейшим подобным рудником в мире и производил около 70 % мирового объема меди[80].
Рудник в Фалуне, как и многие другие, когда-то управлялся как кооперативное предприятие, и работали там свободные старатели, или бергсманы (bergsmän – «горные люди»), у которых были особые привилегии и свои законы. Однако их время подошло к концу. В 1743 году восстание закончилось кровавой резней в Стокгольме, а теперь должны были казнить шестерых его руководителей. Медный рудник также терял свое привилегированное положение. Он давал шведским королям и королевам экономическую опору для многочисленных более или менее успешных военных авантюр на территории континентальной Европы, но теперь пришел в упадок, как и военная мощь Швеции.
Это традиционно мужское занятие – рассердиться и собрать парней, чтобы разобраться с людьми и делами, – на химическом уровне связано с высоким уровнем большой органической молекулы под названием тестостерон. Для специалиста в неорганической