После посещения салона у меня появились тысячи вопросов, и все оставшееся утро я забрасываю ими Сиф, игнорируя пряжу и спицы, с помощью которых куртизанки коротают время. Бедняжка, наверное, за несколько последних часов говорила больше, чем за целую неделю, но вместе с тем она с готовностью взялась удовлетворить мое любопытство.
– То есть эти девушки занимают то же положение, что и рыцари с магами? – спрашиваю я по дороге в мою комнату, чтобы переодеться к обеду.
Сиф поджимает губы.
– Да, можно и так сказать. Они являются частью двора искусств и пользуются большим уважением, даже если немногие из них владеют магией.
– А при чем тут магия?
– Магия – один из талантов, которые у нас очень высоко ценятся. Магия, музыка, живопись, военное искусство и… мастерство чувственных наслаждений. Ко двору искусств принадлежат все, кто так или иначе одарен.
– А если сын крестьянина владеет магией?
Сиф качает головой:
– Наши сословия не связаны с происхождением. В междуречье любой может подняться в чине. Кроме высшего общества, разумеется. Если не повезло там родиться, то стать его частью можно только через брак. В зимнем королевстве свадьбы имеют большое значение, потому что жених или невеста может усилить или, наоборот, ослабить власть. К этому вопросу здесь подходят очень ответственно.
Потираю виски, пытаясь вникнуть в суть, пока мы поднимаемся в башню по винтовой лестнице.
– Все это звучит довольно сложно, – вздыхаю я.
Сиф толкает дверь в мои покои.
– На самом деле это довольно просто. Есть высшее общество, то есть королевская чета и их приближенные. Принцы и принцессы не могут стать королем и королевой, пока не найдут подходящих супругов. Затем идет двор искусств, куда входят рыцари, влиятельные маги, художники и куртизанки. Потом следует сословие ремесленников и магов низшей касты, и наконец – слуги. Но не переживайте, никто не смог бы понять систему наших сословий, обычаи и негласные правила всего за несколько часов.
Она возится у туалетного столика, пока я падаю на свежезаправленную постель. Должно быть, приходила горничная.
– А ты к какому сословию принадлежишь?
Сиф вздрагивает и роняет шкатулку с заколками на пол. Она поспешно опускается на колени, чтобы все собрать, пунцовая до кончиков ушей. И ее растрепанные короткие волосы не могут этого скрыть. Тяжело вздыхаю и невольно вспоминаю Изобеллу, которая всегда отшучивалась, если совершала ошибку.
И тут что-то пронзает мою спину до самого сердца. В первый момент я думаю, что вероломная служанка спрятала кинжал среди простыней. Но нет, дело не в этом. Просто я так скучаю по Изобелле, что это причиняет боль. И эта боль становится сильнее, когда понимаю, что вообще-то должна скучать по родителям, но почему-то не делаю этого. Слишком долго я себя настраивала не скучать по семье и не лить слез. Но вот Изобелла – особый случай. Ее просто так не выкинешь из сердца, я должна была понять раньше. Она была мне и матерью, и сестрой, и наставницей. Она была моей лучшей подругой. Чтобы сдержать рыдания, я сажусь на кровати и проглатываю все: боль, слезы и воспоминания.
Как раз вовремя, потому что в этот момент Сиф поднимается. Она вся красная и оттого не замечает, что мои глаза покраснели. Если, конечно, покраснели. Не уверена, что еще способна на такие эмоции. В последнее время у меня появилось впечатление, что я разучилась плакать.
– Я принадлежала ко двору искусств. Только что попала в ряды магической аристократии. – Сиф опускает голову. – Но принц перевел меня в служанки.
Жестом она просит меня встать в центр комнаты, что я и делаю.
– Он действительно может это сделать? Вот так, запросто?
– Он все может, – возмущенно отвечает Сиф, ослабляя шнуровку моего корсета. Вероятно, каждый раз за столом я должна появляться в новом платье. Впрочем, ничего необычного, ведь еще в Ауруме я привыкла в первую очередь думать о своем внешнем виде.
Поднимаю руки, чтобы Сиф могла надеть на меня огромное платье из бархата и парчи, которое доставили сегодня утром. Кручусь у зеркала, рассматривая ткань, нефритовую зелень которой лишь с большой натяжкой можно сравнить с весенней свежестью. Впрочем, принц сдержал свое слово и выполнил все требования к моему новому гардеробу.
Впрочем, нежные ледяные цветы на рукавах вышиты серебряной, а не золотой нитью. Но на эту провокацию я не поведусь.
Неван
Принцесса входит в столовую в сопровождении Сиф. Несколько раз я подумывал о том, чтобы провожать ее из комнаты в столовую лично. Это было бы вежливо, и так я быстрее достиг бы своей цели. Но на это у меня нет времени. И нервов. Ее болтовня с Роуэном о платьях, праздниках и о чем-то еще ужасно утомляет. Поэтому, когда слуга убирает мою тарелку и ставит передо мной миску с десертом, я выдыхаю с облегчением.
Я даже не сразу понимаю, что она обращается ко мне. Только когда за ее надоедливым голосом не следует баритон Роуэна, я перевожу взгляд на принцессу.
– Извините мне мое небольшое невнимание. Вы хотели о чем-то спросить?
Если она и уловила сарказм в моих словах, то не подала виду.
– Да, я спросила, действительно ли вы едите снег. – Она возмущенно кивает на миску. – Я всегда думала, что зимние фейри питаются снегом и кровью своих врагов.
Снова смотрю на свой десерт.
– Это национальное блюдо. Чистейший лед с самых высоких гор зимнего королевства. Его тщательно крошат и поливают вишневым сиропом и ликером.
– Все-таки вы едите снег, – стонет она и скептически рассматривает любимый мной в детстве десерт, который сейчас уже не приносит такой радости.
– Просто попробуйте. Вам понравится, – вмешивается Роуэн.
Она берет серебряную ложку и пробует совсем чуть-чуть. По крайней мере, правила поведения за столом для нее не пустой звук. Она слегка вздрагивает от холода, но ничего не говорит. Полагаю, ей понравилось, не могло не понравиться. Я давно заметил, что к десертам у нее особая слабость. Даже немного странно наблюдать, как человек в ее положении может так искренне радоваться простому десерту.
– Неужели вам не нравится, принцесса? – интересуюсь я, и Роуэн бросает на меня прищуренный взгляд.
Но она не замечает очередного сарказма в моих словах и задумчиво откладывает ложку в сторону.
– Вполне сносно для покрытого снегом королевства. – При этом она смотрит на меня, и я просто не могу описать этот взгляд иначе, чем вызов. Вероятно, это месть за ледяные цветы, вышитые серебряными нитями. – Конечно, никакого сравнения с разнообразием десертов в Ауруме. У нас к тому же было из чего выбирать. У нас самые спелые фрукты, сладкие, как нектар. Наш повар всегда украшал их глазированными цветами. Но здесь, к сожалению, цветов совсем нет.
Я так сильно сжимаю зубы, что они скрипят. Она