Он издал многострадальный вздох и затопал с кухни.
— Лучше бы одежды вообще не существовало, никогда.
Кенна, как раз откусившая чипсы, подавилась. Потому что совершенно невинные замечания ребенка навели ее на мысль о том, что она знает еще нескольких обладателей Y-хромосомы, которые также предпочитают как можно меньше одежды.
Сиерра уткнулась лицом в ладони.
— Ну, по крайней мере он в трусах. Клянусь, пацан просто не способен оставаться в одежде. Он заходит в дверь, и футболки со штанами разлетаются в разные стороны. Половину времени у нас тут, можно сказать, мельтешат пенисы.
Кенна не удержалась. Просто не смогла. Смеясь и кашляя, она добралась до тумбы, взяла бумажное полотенце и прижала его ко рту. В уголках глаз собрались слезы.
— Мельтешат... пенисы... — выдавила она, истерически хохоча. Потому что посещала место, где такое бывало на самом деле. Много раз.
Наконец она успокоилась, глубоко вдохнула и повернулась к Сиерре.
Которая моментально расплакалась.
Сердце Кенны ушло в пятки, и она бросилась к сестре.
— О Боже, Си. Что случилось?
Сиерра забрала у нее из рук бумажное полотенце и попыталась остановить поток слез.
— Просто... кажется, это первый раз, когда ты по-настоящему засмеялась... с тех пор как вернулась.
— Ох. — Кенна кивнула. — Да. — Она присела на корточки перед сестрой. — Я за многое должна попросить прощения. Я знаю, что была такой несносной. Боже, иногда я с трудом выношу сама себя. Но я буду лучше стараться. Во всем. С тобой. Ты можешь простить меня? Потому что мне очень не хватает моей подруги и сестры.
— Ох, милая, — сказала Сиерра, обнимая Кенну за плечи. Кенна обняла ее в ответ, и ей показалось, будто маленький кусочек нее встал на место. — Поговори со мной, Кен. Расскажи мне все, что можешь. Потому что я так сильно соскучилась по тебе.
Через минуту Кенна села обратно на свой стул и попробовала решить, что рассказать и с чего начать. Вдруг ей захотелось, чтобы еще хоть один человек в мире, кроме Джорджии, которой больше не было, и Гриффина, который... — Кенна даже не знала, что о нем думать — узнал ее настоящую, всю ее.
— Хорошо. Ну, вчера вечером я кое-куда ходила. В клуб. В клуб, который я посещала до того, как завербовалась в морскую пехоту. И там я увидела человека, которого когда-то знала, — сказала она.
— Ты ходила в клуб? В котором танцуют? Елки-палки, Кенна, это было свидание?
— Не танцевальный клуб, — сказала Кенна, обмакивая чипсы в сальсу и искоса поглядывая на сестру. — Секс-клуб.
Она откусила кусочек, прожевала. На другом конце стола воцарилось молчание.
Сиерра моргнула, раскрыв рот.
— Секс-клуб.
— Ага, — кивнула Кенна. — Где люди занимаются сексом. БДСМ-клуб, если быть точной.
— Я так и знала, что нам понадобится вино, — сказала Си, стараясь не выдать удивления в голосе. Она достала бутылку белого вина, два бокала, разлила вино и сделала большой глоток. — Итак, БДСМ. То есть бондаж, доминирование...
— Садизм и мазохизм. Хотя мне больше нравятся первые два. Я сабмиссив. Со времени своего первого сексуального опыта. Я просто не понимала этого, пока не встретила других людей со схожими интересами, — сказала Кенна. — До службы я пару лет была постоянным членом клуба.
Она нашла «Святотатство» через год после окончания колледжа, тогда клуб только открылся. И в один из вечеров к ней подошел высокий, темноволосый и хорошо сложенный Доминант с браслетом Мастера клуба, и они приняли участие в невероятно жаркой сцене.
Мастер Гриффин.
Они быстро стали постоянными партнерами, за исключением демонстраций и обучающих занятий, которые он должен был проводить. Часто они делали это вместе, но иногда ее график не позволял. И постепенно ей стало все сложнее и сложнее терпеть эти случаи, пока в итоге она не рассказала ему о своих чувствах начистоту.
— Ладно, давай вернемся к твоему вчерашнему свиданию, — сказала Сиерра.
Кенна усмехнулась, но усмешка тут же превратилась в широкую улыбку.
— Это было не свидание. Не совсем.
— Тогда как вы называете, когда женщина-сабмиссив встречается с кем-то в клубе? — выгнула бровь Сиерра.
— Это сложно, — сказала Кенна.
Си затрясла головой:
— Нечестно говорить мне «секс-клуб» и «сексуальное подчинение» без остальных пикантных подробностей. Колись, сестренка. Кто он... или, прости Господи, это она?
— Это мужчина, — хохотнула Кенна. — Его зовут Гриффин. И мы были вместе немногим больше года до моего поступления в Корпус морской пехоты.
— Погоди. Правда? — Сиерра нахмурилась, пристально вглядываясь в лицо Кенны. — Я не припоминаю никого по имени Гриффин.
— Я не рассказывала тебе. Тогда я не знала, как объяснить все остальное. И мне казалось, что я должна держать это в секрете, — сказала Кенна. Забавно, но сейчас ей так больше не кажется. В конце концов, когда родители перестают с тобой разговаривать из-за того, что ты записываешься в армию, а потом сдержанно реагируют на твое боевое ранение невысказанным, но вполне явным «мы же говорили», то тебя вдруг намного меньше волнует, что подумают другие.
Этому ее тоже научила служба в морской пехоте. И что бы она ни потеряла, это останется при ней. Она была чертовски хорошим морпехом. Она хорошо делала свою работу. Она несла свое бремя и вносила свой вклад. Так что хрена с два она позволит осуждению других влиять на себя.
— Значит, все это время у вас были отношения на расстоянии? — спросила Сиерра с легкой грустью в голосе.
— Нет, — сказала Кенна. — Пять лет назад я призналась ему в любви, а он сказал, что не заинтересован в серьезных отношениях.
Ей казалось, что все это произошло миллион лет назад. Она была наивной двадцатичетырехлетней девушкой, которая и подумать не могла, что что-то может пойти не так. Теперь она знала намного больше о себе и о мире. И все-таки вчера Мастеру Гриффину каким-то образом удалось заставить ее почувствовать, будто их разлуки совсем не было. И это ее немало пугало.
— О, Кенна. — Сиерра потянулась через стол и взяла ее за руку — за правую руку. Осознав, что схватилась за протез, она собралась было убрать руку.
— Я не против того, чтобы ты прикасалась к моему протезу, Си. Это часть меня. Теперь это все — я, — сказала Кенна и секунду спустя поняла, что почти слово в слово повторила сказанное Гриффином вчера вечером. Она не знала, как к этому относиться.
Сиерра оставила свою руку на месте.
— Боже мой, ты из-за этого пошла в армию?
—