Чего он ждал? Что я должна была делать? В голове все смешалось и перед глазами дрогнуло пространство. Губы брата изогнулись в греховной улыбке. Стал виден крохотный шрам в уголке справа. Я вспомнила, как будучи ребенком, предложила брату кусочек мяса из собственной тарелки. Не став отказывать крохе, он принял угощение. А я, переполненная восторгом была неосторожна и поцарапала его вилкой из тахира. Испугавшись вида волчьей крови, бросилась извиняться и впервые получила его улыбку. Он не злился. Тогда. Но не сейчас.

— Ну же, принцесса, — поддел Фат издевательски, — расскажи, в чем я не прав? Ты сбежала из дома — глупая. Додумалась припереться в этот мир — о чем ты думала? — прохрипел он, склоняясь к моему лицу. — Ищешь своего мужчину и… — его дыхание коснулось моих дрогнувших губ, — целуешь другого.

Пока я искала оправдания и понимала смысл жестоких слов, его рот накрыл мой. Кто-то из нас стонал. Вроде бы это была я. Жалкий звук потонул в предупреждающем рычании волка. Сильные руки подхватили мои бедра и заставили обхватить его талию ногами. Спина врезалась в стену. Мощное тело напротив вмялось в мое. Наши сердца настроились на один ритм. Я сама обвила его шею и сплела пальцы в замок, не позволяя мужчине отстраниться. Зубами он скользнул по линии челюсти, проследил бьющуюся жилку на шее и прикусил её. Совсем легко. Но я понимала, что значит этот жест. Мы оба понимали. Фат был старше меня вдвое и точно знал, что делал. Осознание этого рвало меня на части, но еще я остро понимала, даже сквозь дымку запретного наслаждения, что это единственный мой шанс обрести себя.

Полукровка возвращал мою душу. Вливал её грубым поцелуем, согревая нутро, царапая сознание сомнением и жаждой. Я сдалась ему, поставила горло в самом примитивном жесте подчинения. Мужчина не боролся за контроль. Он получил его без сомнений и сопротивления. И кажется его зверя это устроило. Именно он лизнул мою кожу перед тем, как Фат отстранился. Я удерживала его пару мгновений, запоминая ощущение счастья, а затем отпустила. Закрыла глаза и ждала. Ждала, точно выверив время, когда он сделает мне особенно больно. Фатон не удивил. Он легко встряхнул меня, чтобы вынудить открыть глаза и, глядя в них узкими зрачками раксаша, произнес:

— Так ты ищешь свою пару? Пробуя каждого, кто достаточно сильный, чтобы удовлетворить твою волчицу? И разве ты не шлюха?

Чтобы не закричать, я выдохнула. Затем растянула губы в улыбке. Профессионально. Так как меня учила мать. И ровным голосом, которым мог бы гордиться любой поверженный, сказала:

— Ты прав. Я не стою твоего уважения. И уж точно не стою твоей эрекции.

Вздрогнув, мужчина разжал руки, опустил меня на ноги и попятился. А я откинулась на стену, дожидаясь, когда колени перестанут дрожать. Возможно, я переоценила свои силы, но решив не давать шанса Фату окончательно меня унизить, оттолкнулась от опоры и пошла прочь.

Он хотел что-то сказать. Повернулся мне вслед и открыл рот, чтобы тут же его захлопнуть, заметив, что я вижу его в отражении зеркала.

Что мне оттого, что брат выглядел виноватым? Что отвернулся, пытаясь скрыть напряженный пах? Он никогда не считал меня достойной… Чего? Я и сама не понимала, что обижало меня больше: его презрение или страсть, которую он воспринимал, как похоть.

Все знали, что настоящие чуют друг друга. А мне не повезло. Мой вид не имел собственного аромата, который должен был объяснить нашей половине, что мы те самые.

Слабое оправдание! Разве это важно, если сердце не умеет быть слепым? Он должен был понять, кто я для него. Ведь мерзавец несколько лет носил в себе часть моей души!

Снаружи было зябко. Погода напомнила, что лето еще не наступило. Плевать. Мне больше не будет холодно. Вместо ожидаемой радости, во мне плескалось разочарование.

— Соната, — хозяин дома вышел на порог. — Вернись, замерзнешь.

— Не беспокойся, — отозвалась безразлично, — найдется кому согреть.

— Что?

— Ты сказал, что я могу пробежаться.

— Но…

— Ты считаешь, что я недостойна ходить по твоей земле, Хозяин? — подчеркнула последнее слово издевательским тоном и осталась довольна эффектом.

— Я с тобой… — буркнул помрачневший Фат.

— Ты говорил, что здесь безопасно. Мне не нужны слуги, — отрезала холодно. — Не нужно унижаться перед блудливой девкой.

— Соня…

— Оставь клички собакам. Хотя бы той же Надин. Она оценит, — шагая к лесу, я бросила не оборачиваясь, — Не беспокойся, может я избалованная идиотка, какой ты меня считаешь, но отказываться от помощи сильного не собираюсь.

Вот только говорить, что это будет не он, я не стала. Прощаться у нас в семье не принято. Брат знал это как никто другой.

Оставленные вещи ничего не стоили. Мой настоящий багаж хранился в ячейке у портала. Заплатила я за нее немало, но оно того стоило. Сумка же, что стояла в спальне, вместила пару сменных комплектов одежды, деревянную расческу, зеркало и несколько местных монет в кошельке. Кажется, там остался шнурок, который до последних дней носила на шее. Все равно он принадлежал Фатону. Пусть с ним и останется.

Слез не было.