знать об этом, — он посмотрел на нее тяжелым, по его мнению, взглядом, и ей стало ясно, что это была не просьба. Хотя он формально не был ее боссом, он был номером два в «Верхних», и становился Серьезным, когда отвечал за безопасность всех в этом месте.

Дина покраснела и закатила глаза.

— Ничего такого не произошло.

Клиент положил руку ей на задницу, отчего она уронила поднос со всеми напитками. Он утверждал, что это был несчастный случай, но парень был постоянным клиентом и всегда сидел в секции Дины, все время в одиночестве. Да, Эрик пытался следить и за тем парнем.

Тиффани покачала головой, когда остановилась возле них.

— Тот странный парень, он неравнодушен к тебе. Не то чтобы влюбиться в тебя — странно, но вот этот придурок настораживает.

Тиффани была более разумна, чем Дина. Он обратил свое внимание на нее.

— Пусть официанты имеют в виду, что все столики в секции Дины заняты, и не освободятся до конца смены.

— В этом нет необходимости, — сказала Дина, и ее глаза расширились.

— Сделаем, — Тиффани махнула и подмигнула ему, — я удостоверюсь, чтобы этот осел чувствовал себя, как дома.

Тиффани повернулась и пошла к стойке.

Дина покачала головой.

— Я смогу справиться с Джерри.

Эрик поднял бровь.

— Я в этом не сомневаюсь, но ты не обязана это делать. Серьезно, милая. Я не хочу, чтобы ты подвергала себя опасности ради чаевых.

— Хорошо. Но только потому, что он оставляет дерьмовые чаевые.

Девушка убежала за подругой.

Она могла убегать, но после сегодняшнего вечера, он не позволит ей больше прятаться. Он понаблюдал бы за ней, ожидая подходящего времени для благодарности, но спасибо Богу, она перевела чертовы часы назад. Он умирал. У него не получалось ни с кем встречаться, потому что он не хотел никого, кроме нее. И был слишком стар, чтобы связываться с женщинами ради перепихона.

Он хотел большего, и желал этого именно с Диной.

Двери открылись, и Шон вышел первым, Кайл – через секунду. Кайл остановился и пожал руку своему отчиму, повернувшись к нему.

Таггарт кивнул и что-то сказал парню, прежде чем тот повернулся.

Шон огляделся, а потом позвал Эрика, чтобы тот подошел к нему. От строго взгляда на лице босса, Эрик мысленно поморщился. Шон Таггарт был зеленым беретом, но мужчина мог бы стать чертовски отличным Сержантом-инструктором по строевой подготовке. Эрик вынужден был гадать, не устроят ли ему разнос. Он шагнул вперед, потому что предпочел как можно быстрее разобраться с этим дерьмом.

Что, черт возьми, ему делать, если Шон не поможет ему? Он сможет пройти через сегодняшнее занятие, зная, что будет смотреть на женщину своей мечты с другим мужчиной?

Он вошел в кабинет Шона и ждал, пока шеф займет свое место, прежде чем сам устроился на большой стул у стола.

Босс уставился на него, его голубые глаза обладали устойчивым взглядом, что, вероятно, заставляло большинство людей отворачиваться.

Эрик был смущен. Он просто ждал. Терпение во всем. Это был его девиз.

— Знаешь, о чем только что мне рассказал мой пасынок?

Да. Он наверняка знал ответ на этот вопрос.

— Подозреваю, что он сообщил, что подписал вчера документы о призыве на военную службу.

Шон откинулся на спинку кресла.

— Кто дал тебе право рекомендовать ему присоединиться к флоту, Эрик?

Блин. Он ненавидел разочаровывать своего босса. Шон дал ему работу, когда никто не хотел брать почти сорокалетнего выпускника школы шеф-поваров, который больше походил на бандита, чем мужчину, который умеет готовить. Шон быстро перевел его в роль помощника шеф-повара, обучая Эрика собственной технике, и был одним из наиболее искренних и полезных людей, которых когда-либо встречал Эрик. Но все же, он не стыдился того, что сделал. Кайл работал в «Верхних», и за несколько месяцев они стали друзьями.

— Он спросил мое мнение. И я сказал ему.

Шон покачал головой и затем простонал:

— Если бы я только мог объяснить все своей жене такими простыми словами. Она точно взбесится.

Эрик смягчился.

— Ему это необходимо. Он понятия не имеет, что хочет делать со своей жизнью. Но уж точно не работать на кухне.

Шеф ненадолго закрыл глаза.

— Я знаю. И также знаю, что он пришел пьяным две недели назад, и ты прикрыл его.

От этого парня ничего не утаишь.

— Я посчитал, что его матери не стоит видеть сына в таком состоянии. Она пришла на ужин в тот вечер.

— Были еще эпизоды, о которых я не знаю?

Он не собирался лгать этому человеку. Он, может быть, и готов прикрыть ребенка, но не лгать Шону.

— Да. Он борется с чем-то, хотя и не хотел говорить об этом.

— Его лучший друг детства умер в прошлом году. И после этого он съехал с катушек, — объяснил Шон.

— Он бросил школу, и мы пытаемся помочь ему найти свой путь. Он выпивает. Я волнуюсь, что парень докатится до более плохих вещей. Полагаю, что вооруженные силы смогут помочь ему в этом случае. Он недисциплинирован, рассеян. Слава Богу, ты сказал это, потому что Грейс реально начала заморачиваться, когда я поднял этот вопрос.

— Не стоит говорить ей, что это я ему посоветовал. Грейс иногда может быть вспыльчивой.

Шон хихикнул.

— О, это была полностью твоя идея, дружище! — он успокоился. — Серьезно, спасибо за доброту к нему. Я очень рад, что он подписал эти документы, прежде чем рассказать об этом матери.

— Это означает, что он готов. Парень не хотел, чтобы мать его отговорила, — он проводил с время с Кайлом, когда тот был еще ребенком, и знал, что мальчик был вовсе не плох. Он боролся, и теперь у него появился план, как вернуть себя к жизни.

— Если Грейс от этого станет легче, то я не верю, что он сделает карьеру в этом. Думаю, в конечном счете, он захочет вернуться в школу. Это то, в чем он нуждается прямо сейчас. Кайл должен чувствовать, что у него в жизни есть цель.

— Я согласен с тобой, и тебе понадобится выпивка, когда моя жена узнает, что ты тот, кто убедил ее мальчика присоединиться к ВМФ⁴. У Грейс есть определенные страхи, когда дело доходит до потери ее любимых. Это не значит, что ни у кого из нас их нет, но она пережила смерть своего первого мужа, поэтому более чувствительна, чем другие люди. Грейс не всегда понимает, что риск стоит того. Смотри, я придумал всю эту речь, чтобы сказать ей, потому что боялся этого момента. Мне нужно было высказаться. Теперь нет, — шеф, казалось, проникся мыслью. — Я могу честно сказать, что не имел никакого отношения