– Прыгай! – крикнул кто-то снизу. Я едва расслышала его из-за бьющей по ушам музыки. – Я тебя поймаю.
Я оглянулась на моего спасителя. Тот кивнул и жестом указал на стоявшего внизу парня в вечернем костюме. На мое счастье, свет вспыхнул снова, и я посмотрела в бездонно-голубые глаза. Себ. Ну конечно, это был Себ.
Я прыгнула. Он меня поймал.
* * *Примерно посередине моей встречи с мистером Гордоном Фарроу, старшим партнером юридической фирмы «Хафт и Вейл», когда тот, глядя куда-то вправо от меня, в сотый раз перекладывает бумаги, я понимаю, что сделка уплывает из моих рук. Вскоре после этого, пытаясь объяснить ему достоинства моей фирмы перед нашими более именитыми конкурентами, я понимаю, что никаких шансов у меня не было с самого начала. Я нужна ему лишь для отвода глаз – конкурент, приглашенный лишь для сравнения, дабы убедиться: фирма, на которую пал их первоначальный выбор, действительно того стоит. Я умолкаю на середине предложения и вместо этого быстро кладу в рот овсяное печенье. Спустя пару секунд мистер Гордон Фарроу это замечает и впервые пристально смотрит на меня.
– Что-то не так? – спрашивает он.
Я поднимаю вверх палец и дожевываю печенье. Он терпеливо смотрит на меня, вопросительно выгнув брови.
– Нет, – отвечаю я, проглотив печенье. – Просто я только что поняла, что понапрасну трачу и ваше время, и свое, так как вы уже приняли решение. Мне понятны ваши мотивы, вы пригласили меня сюда для сравнения, но если это так, то я лучше угощусь вашим печеньем и выпью вашего чая, чем буду из кожи вон лезть, расхваливая сделку, которой мне никогда не видать.
В его глазах вспыхивает нечто вроде одобрения. Внешне он ничего собой не представляет: среднего роста, волосы с проседью, не тощий, не толстый, не слишком мускулистый, но для человека, которому хорошо за пятьдесят, в целом в неплохой форме. На нем хорошо сшитый костюм, но ничего яркого или необычного, что бросалось бы в глаза. Говорят, что самое яркое в нем – это его интеллект, но пока что он мне его не продемонстрировал.
– Вы всегда говорите, что думаете? – спрашивает Фарроу пару секунд спустя. Я отмечаю про себя, что он не опроверг того, что пригласил меня лишь для сравнения.
– Все реже и реже, по мере того как становлюсь старше, – отвечаю я с легкой улыбкой. – Слишком рискованная стратегия. И хотя я обязана ей многим самым лучшим вещам в моей жизни, – здесь я морщусь, – но одновременно и самым худшим.
Он улыбается моим словам.
– И что вы считаете одной из самых лучших вещей в вашей жизни?
– Учебу в Оксфорде, – отвечаю я, не задумываясь.
Он вопросительно смотрит на меня. Его глаза снова блестят.
– Это почему же?
– Такие, как я, обычно в Оксфорд не поступают. Учеба в нем открыла для меня новые горизонты. Я имею в виду не только перспективы работы. Оксфорд открыл для меня пути и возможности, о которых я даже мечтать не могла, поступи я куда-то еще.
– Моя дочь училась в Оксфорде, – говорит Фарроу. – Интересно, скажет ли она то же самое?
– Думаю, все зависит от ее социального окружения и ее личности.
Он с кислой улыбкой пожимает плечами:
– Каро попадает в категорию типичной кандидатки в Оксфорд.
Я растерянно моргаю.
– Надеюсь, это не Каро Хорридж? – Ну конечно же нет, ведь его фамилия Фарроу.
– Она, – удивленно отвечает он. – Вы ее знаете?
– Мы вместе учились.
Внезапно он становится весь внимание, что слегка меня нервирует.
– И как вы думаете, сказала бы Каро, что учеба в Оксфорде – одна из лучших вещей в ее жизни?
Каро такой вопрос просто не пришел бы в голову. Потому что для нее Оксфорд – это единственный уготованный ей путь.
– Видите ли… – уклончиво начинаю я. – Мы не были особенно близки.
Его губы кривятся в улыбке:
– Не желаете следовать рискованной стратегии?
– Как я уже сказала, с возрастом я следую ей все реже и реже, – с улыбкой отвечаю я.
Уголки его рта ползут вверх, но затем он смотрит на часы.
– Что ж, мисс Ченнинг, я уверен, что такой прямолинейный человек, как вы, простит мне мою откровенность. Да, я пригласил вас для сравнения. Мне нравится ваш бизнес, мне понравилась ваша рекламная брошюра, которую вы прислали, и ваши гонорары вполне разумны, однако мне было бы весьма трудно убедить комитет, почему я выбрал именно вас, поскольку вы пока еще не сделали себе имя. Я не уверен, что мне есть смысл ввязываться в эту борьбу.
– А что могло бы заставить вас пересмотреть вашу позицию? Уменьшение гонорара?
Фарроу поджимает губы:
– Возможно, но даже этого, пожалуй, было бы недостаточно. Вы пока…
– …Не сделали себе имя, – заканчиваю я за него.
Он печально кивает.
– Тем не менее мне было приятно с вами познакомиться. – Его глаза улыбаются, он тотчас делается на десяток лет моложе. Но я не вижу ни малейшего сходства с Каро.
В такси я записываю свои мысли по поводу встречи на карманный диктофон, чтобы Джулия потом их отпечатала для меня. Потом звоню Ларе и в течение пяти минут жалуюсь ей на себя, любимую, – мол, какая же я была дура, бросив хорошо оплачиваемую работу, чтобы основать собственную фирму, которая в любом случае через полгода обанкротится, и никто после такой чудовищной ошибки никогда снова не возьмет меня на работу, и так далее в том же духе. Лара слышала все это и раньше – и даже не считает нужным отвечать мне.
– Всё? Закончила? – спрашивает она, когда из меня наконец выходит пар.
– Пока – да. Приезжай ко мне сегодня. Возможно, я снова начну выносить тебе мозг моими жалобами, но, по крайней мере, обещаю предварительно угостить тебя карри и хорошим вином.
Лара хихикает. Собственно, это все, что мне нужно.
– Извини, – говорит она, зевая. – Но сегодня я никакая. Может, перенесем на завтра?
– Никакая? Живо признавайся, чем это ты занималась вчера вечером! – Я не помню, чтобы она говорила мне про