Плохо было то, что третий курс учебы в Орте заканчивался всего через месяц. Оставалось отучиться неделю да сдать экзамены. А за четвертый год отец - то есть, муж мамы - может и не захотеть теперь платить. Да и до совершеннолетия мне еще несколько месяцев. Пусть выдавать дочерей замуж насильно в магическом мире было уже не принято, но определенное давление он все равно мог оказывать. Мне нужно было решить, что теперь со всем этим делать.
Я шагнула к двери комнаты, но на секунду задержалась у большого зеркала в пол, стоявшего у выхода, поймав в нем свое отражение. Конечно, назвав меня «уродкой» отец немного преувеличил. Я была достаточно хороша, чтобы мною соблазнился одинокий фермер сорока с небольшим лет: нормально сложена, хоть и худощава из-за тонкой кости, немного выше среднего роста, светлокожая, голубоглазая, с длинными светлыми волосами. Я знала, что многим мужчинам нравится подобная внешность.
Но увидев в отражении по-прежнему совершенно сухие глаза на бледном, слегка осунувшемся лице, я подумала, что в чем-то действительно «уродка». Неумение плакать определенно было ненормальным. И, наверное, пугало людей, которые знали об этом. На похоронах я ловила на себе неодобрительные взгляды соседей и друзей семьи, которые наверняка считали, что мне просто нет дела до смерти мамы.
Я тряхнула головой и решительно потянула на себя дверь. Надо как можно незаметнее покинуть отчий дом и поскорее вернуться в Орту. До конца триместра у меня еще есть немного времени подумать и решить, что делать.
***
Тот день, когда я покинула отчий дом, как мне казалось, навсегда, я почти не помню. Наверное, я что-то делала, что-то учила - ведь из-за похорон я пропустила почти неделю учебы, а мне надо было готовиться к сессии, но все мои мысли крутились вокруг слов, которые мне сказал... ну да, мой отец. Поскольку другого у меня не было, а того я привыкла считать родным, я решила, что так и буду его называть.
Я не понимала, как мама могла учиться в Лексе? Это самый древний университет в нашем мире. Его основал один из трех последних великих королей - Норд Сорроу. Еще пять веков назад последний правитель королевства Рейвен открыл в своей стране первую школу для обучения разным наукам и магии, до этого дети все постигали дома. Даже тогда Лекс предназначался исключительно для обучения знати. В него ехали из разных стран, но принимались только отпрыски знатных, древних родов. Конечно, туда могли принять и кого-то по протекции при условии соответствующей оплаты, но такие случаи были редки.
Прошло пять веков, Лекс из школы превратился в университет, но критерии отбора учеников почти не поменялись: туда по-прежнему брали исключительно богатых и знатных, представителей современной политической, деловой, магической и творческой элиты и потомков древних родов. Могла ли мама быть из подобной семьи? Я была вынуждена признать, что теоретически возможно все.
Я очень мало знала о маме, кроме того, что видела каждый день. Она никогда не говорила о прошлом или о своей семье, о родителях. С самого детства я принимала это как непреложный факт, и мне в голову не приходило задавать какие-то вопросы. Как оказалось, зря.
Мама скрывала от меня не только правду о том, кем была до брака, но и о моем настоящем отце. Не хотела его помнить, знать и видеть? Не могла быть с ним по другим причинам и предпочла не делить эту боль со мной? Я терялась в догадках.
На следующий день я отправилась в библиотеку Орты, чтобы почитать про Лекс и убедиться, что мои знания об этом месте верны. Разглядывая в книге изображение мрачного на мой вкус замка с острыми шпилями башен, темным камнем стен и узкими стеклами окон, я думала о том, как мало видела в своей жизни. Нашу ферму, маленький городок неподалеку, Аларию да Орту. А ведь мир так велик. Не говоря уже о том, что совсем рядом, по другую сторону Занавеси, существовал еще один мир, в котором жили обычные люди, не маги. Мир, из которого маги когда-то ушли, но в который не так давно некоторые начали возвращаться. Орта принимает на обучение их детей, чтобы рассказать им в рамках спецкурса о нашем мире и научить пользоваться магическим потоком, поэтому у нас расположены порталы, через которые легко можно попасть в так называемую «европейскую часть», что бы это ни значило. А я ни разу не проходила через эти порталы, хотя они совсем рядом!
Каждый вечер перед сном я крутила в руках найденную в столе шкатулку, то снова пытаясь ее открыть, то просто разглядывая утонченную отделку. Что там внутри? Ничего не значащие безделушки или что-то важное? Не зря же мама спрятала ее в моем столе да еще наложила невидимость! Прятала что-то от отца? Могло ли внутри быть что-то связанное с моим настоящим отцом?
Или внутри то, что стало причиной ее смерти?
Этот вопрос тревожил меня больше других. Я знала, что легионеры, расследовавшие случившееся, вынесли однозначный вердикт: несчастный случай. Отец на пару дней покидал ферму по делам, а когда вернулся, обнаружил маму мертвой у подножия лестницы. С помощью специального ритуала легионеры выяснили, что смерть была ненасильственной. То есть никто не помогал маме упасть, она упала сама. Это было почти невозможно: даже если бы она оступилась, инстинкт самосохранения призвал бы магический поток, и левитация остановила бы падение. Так происходило в большинстве случаев. Но легионеры получили результат своего ритуала и нашли в доме пустую бутылку вина и бокал, из которого мама пила в тот вечер. И на основании всего этого вынесли вердикт.
Я не верила в их версию. Мама, конечно,