— Тогда покажи нам записку, — предложила Виолетта.
— Вот еще! — фыркнула Аврора. — Ничего я никому показывать не буду. Все и так знают, что это правда.
— Значит, точно врешь, никто тебе ничего не посылал, — заключила с первого столика Аэлита, та самая девушка, в комнате которой вчера обнаружилась дохлая крыса. По приказу Михала Забранского ее переселили в другой конец коридора, а ее комнату заперли, поэтому сегодня она выглядела уже веселой и отдохнувшей, как будто обо всем забыла. Однако явно не забыла Аврора.
— Ну, кому-то посылают дохлых крыс, а кому-то и цветы, — фыркнула она.
Аэлита тут же побледнела и уткнулась в свою тарелку, но ни от кого не укрылось, как на ее глаза набежали слезы, а вот Виолетта удивленно посмотрела на Аврору. Дохлую крысу в комнате видели только она сама и Забранский, и тот попросил ее никому не говорить об этом. Неужели он рассказал Авроре? Но когда и зачем?
Спор девушек прервал вошедший в столовую сам Забранский.
— Доброе утро, конкурсантки, — поприветствовал он. Конкурсантки ответили нестройным хором. Окинув их внимательным взглядом и явно сообразив, что они с утра пораньше уже успели поцапаться, Забранский продолжил: — Советую вам не затягивать с завтраком, поскольку уже через три часа начнется первый конкурс, который был вашим домашним заданием, — самопрезентация. Надеюсь, вы подготовились.
Девушки воодушевленно кивнули. Об этом конкурсе им сообщили заранее, как только они прошли отборочный тур. Рассказывать о себе не имело смысла, поскольку каждая заполнила подробнейшую анкету, в которой спрашивалось все, вплоть до предпочтения в цветовой гамме (именно поэтому Виолетта даже не удивилась, войдя в отведенную ей комнату), наверняка все члены жюри эти анкеты изучили. Поэтому первый конкурс был призван скорее впечатлить жюри, заставить их запомнить именно эту девушку, сложить о себе благоприятное впечатление.
Для самопрезентации Виолетта подготовила танец. Танцами она занималась с самого детства, имела определенный талант и часто побеждала на различных конкурсах. Собственно, именно там она и познакомилась с Авророй. Ту природа наделила немного меньшим талантом, и побеждала она в основном там, где не участвовала Виолетта. Виолетта только после ссоры поняла, насколько завидовала ей подруга все это время.
Она была уверена, что ее танец впечатлит жюри, ведь она готовила его не один месяц, костюм продумала до мелочей. Длинное платье нежно-розового цвета, выгодно оттенявшее пышные каштановые кудри, сшили из такой легкой и невесомой ткани, что оно взметалось вверх от любого движения ног. Даже туфли для танца Виолетте шили на заказ. Они имели высокий тонкий каблук и завязывались на щиколотках широкими лентами, как пуанты балерины. Это позволяло выглядеть изящно и не потерять их во время танца.
Целиком погрузившись в свои мысли, Виолетта не заметила, как Забранский отдал еще несколько распоряжений и вышел, а разговор девушек мгновенно переключился на него. Очнулась она уже только от восклицания одной из конкурсанток, сидевших за первым столиком:
— Он же старый!
— Ничего он не старый, — высокомерно возразила Аврора.
— Ему пятьдесят шесть!
— А на вид и сорок не дашь.
Виолетта удивленно посмотрела на бывшую подругу, но так и не успела уловить суть спора и подумать, что он может означать вкупе с тем фактом, что Авроре откуда-то известно о дохлой крысе в комнате Аэлиты. Всех конкурсанток попросили заканчивать завтрак и перемещаться в гримерную.
И закипела бурная деятельность.
Девушек красили, пудрили, крутили им волосы, укладывая тугие локоны в замысловатые прически. Воздух наполнился невыносимыми ароматами лака для ногтей, краски для волос, пенок, муссов и прочих создателей красоты. Конкурсантки нервничали и то и дело нападали на стилистов. Мирослава разрыдалась от того, что ей не понравился цвет ее ногтей, Аэлиту слишком сильно дергали за волосы, а Аиша вдруг решила, что ее волосы недостаточно черные, поэтому парикмахеру пришлось срочно разводить еще один флакон краски.
Демонстративно спокойной оставалась только Аврора. Она сидела в кресле с фольгой в волосах, уже тщательно накрашенная, и рассказывала о том, что танец ей ставили лучшие хореографы страны, а ее костюм расшивали вручную стразами целых две недели. Некоторые девушки восхищенно охали, но после того, как она так и не показала записку от Алекса, веры ее словам про платье с танцем было уже гораздо меньше. Она бросала злобные взгляды на Виолетту, явно виня ее в потере всеобщего внимания.
Закончив с макияжем, Виолетта решила сразу же надеть свое платье, поскольку после того, как ее причешут, сделать это будет уже затруднительно. Многие девушки поступили так же, поэтому атмосфера в гримерной накалилась еще сильнее: теперь конкурсантки с шипением кидались на любого, кто, по их мнению, проходил слишком близко и мог задеть и испортить тщательно подготовленный наряд. Здесь больше всего повезло Аише: ее выступление со змеей предполагало облегающий костюм, поэтому рядом с ней можно было ходить сколько угодно.
Едва Виолетта вышла из примерочной в своем наряде, в гримерной повисла тишина, которую прерывали только восхищенные вздохи, а все взгляды — и конкурсанток, и персонала — застыли на ней.
— Виолетта, какое чудесное платье! — выдохнула Мирослава.
Остальные девчонки поддержали ее комплиментами и комментариями. Только Аврора скрипнула зубами.
* * *За годы работы у Ремешевых Марта привыкла к модным клубам и ресторанам, шумным торговым центрам, многочасовым шопингам, долгим часам в салонах красоты. Ее не смущала ни громкая музыка, ни манерная болтовня подружек Виолетты, ни едкий запах косметических и укладочных средств. Однако даже для ее тренированных нервов первый конкурсный день стал серьезным испытанием.
Марта проследила за приготовлением облачения Виолетты еще накануне: безумно дорогие специальные танцевальные туфли были вычищены, божественно красивое, хотя и чересчур откровенное, на ее взгляд, платье отпарено. Зная безалаберность своей подопечной, Марта на всякий случай оставила весь наряд в своей комнате. С Виолетты сталось бы случайно опрокинуть на него что-нибудь или помять, а на утро устроить по этому поводу истерику. Причем совершенно искреннюю. При всей своей испорченности, Виолетта весьма редко что-то изображала, ее перепады настроения были абсолютно искренними, а злого умысла она не ведала, за это Марта ее и любила.
Утром Марта передала наряд ответственным за конкурс лицам, убедилась, что его соответствующим образом пометили и повесили на манекен, на чем сочла свой долг исполненным.
В гримерной она долго не продержалась. Громкое щебетание полутора десятка девиц и трех десятков стилистов-визажистов-парикмахеров, гремучая смесь