Утром следующего дня моя память порадовала меня афоризмом «Утро добрым не бывает». Оказывается, чтобы отоспаться за 900 дней недосыпа, пяти дней не хватает. А служба отличается от пяти дней отдыха тем, что утреннее построение отменяется только для тех, у кого ночью было дежурство. К счастью, будили утром в казарме ааори так же, как и в школе — гонгом. Но если в предыдущие дни я, подорвавшись на звук, ложился досыпать, то в этот раз всё-таки встал. Инструкции были получены заранее, и даже отрепетирован выход. Умыться, одеться, схватить своё копьё — и бегом.

Плац был разбит на восемь линий, каждая из которых вмещала по десять десятков, но сейчас были заполнены только три линии — и даже это считалось большим количеством. Ааори никогда не набирали больше четырёх сотен — не было смысла. Чтобы быть стражей, ааори имели слишком мало уважения у местных, а использовать их «на подхвате» было слишком затратным. А для чего-то более серьёзного они не годились. За месяц в нори переходил десяток-два ааори, остальные продолжали тянуть лямку. Регулярные массовые чистки уменьшали количество учеников, а прошедшие Порку — пополняли личный состав.

В последние месяцы, как я понял, серьезных мероприятий не было. Планировалась крупная зачистка в середине весны — именно на нее нацелилась Пятнадцатая, решив разом вывести в нори максимальное количество бойцов. «Со своими дальше спокойнее», — пояснила она. Мне оставалось только жалеть, что мне с ними в нори перейти не светит.

На построении присутствовало три нори, выполнявшие роль сотников и командиров. Они раздали десятникам задачи на ближайшие сутки и всех отпустили.

После построения весь десяток собрался в здании администрации, где накануне Пятнадцатая застолбила за нами один из учебных классов. Она рассадила всех по стульям вдоль стены, а сама встала напротив.

— Меня вы все знаете. Я — Пятнадцатая и командую нашим десятком. Всё, чего я прошу от своих бойцов — это верности товарищам и рвения в учебе. Дружный и спаянный десяток имеет больше шансов отбиться от любого нападения. Умелые бойцы имеют больше шансов выжить. Взамен я готова помочь вам с экипировкой и обучением. Мой зам — Хохо! Хохо, на выход и представляемся.

Со своего места поднялся долговязый молодой человек с длинными черными волосами, стянутыми в хвост. Он обвел всех взглядом и улыбнулся.

— Для новеньких объясняю сразу. Я — пример того, как одно неосторожное слово становится прозвищем на три года. Когда-то я имел неосторожность прилюдно высказать свое восхищение одной очень симпатичной нори, которая в те времена была сотником в казарме. Когда она вошла в столовую, я восхищенно сказал: «Хо-хо!». Я много ещё чего хотел сказать о том, какие бывают красивые девушки, и как я рад её встретить, но меня уже несли к лекарю. А на первом построении наш сотник спросила, а не выздоровел ли её «Хохо». И с тех пор я такой. И нет — от сотника мне так и не перепало ничего.

— Хохо! — возмутилась Пятнадцатая. Лицо у нее было серьезное, но глаза смеялись.

— Ладно, всё. Заканчиваю! — Хохо снова разулыбался. — Я заместитель нашего десятника. Могу решить многие вопросы. Но особенно настаиваю обращаться ко мне, если Пятнадцатая начинает прищуривать глазки, вытягивать губы в полоску и двигать носом!

— Я не двигаю носом! Пшёл отсюда на место! — Пятнадцатая попыталась от души пнуть зама, но тот от удара ушел и, уже усаживаясь, громко на весь класс прошептал:

— Вот именно так она выглядит, когда вы должны обращаться ко мне!

— Всё! — Пятнадцатая не удержалась и засмеялась. — Ладно, закончили веселиться. Хитрый, давай — твоя очередь.

Со своего места поднялся светлый парень, не сильно старше меня и других новичков. Волосы у него уже росли, но были совсем короткими.

— Всем привет, я Хитрый, — представился он. — Но я совсем не хитрый. Наоборот, я врать нормально не умею. А был бы я хитрым, наверно, никто бы и не назвал меня хитрым…

— Хитрый хорош с копьём, — пришла ему на помощь Пятнадцатая и глянула на меня. — Хоть и пришел к нам в десяток недавно, но успел себя