А я ведь мог быть «Иванов»
Одно, но горькое, воспоминаниеПорою скрытно тиранит мою душу:Тот детский дом, то детское терзание…Я неприятие его в себе тушу.Когда в сорок втором я маму потерял,Соседка наша отвела меня туда.Я разве толком тогда что-то сознавал,Какие меня ждут там люди, жизнь, среда?Но вскоре очутился я в одной семье.В Москве прошло тогда постановление –Сирот войны брать на усыновление.И был патриотический почин в Москве.И мужа этого семейства я не знал.Мой «новый папа» был славный русский летчик.А вот с его женой я много бед познал…Но в моей жизни включился новый счетчик.Из странствий вдруг приехала моя родня –Сестра родная бати убиенного.Она взяла из дома детского меня:Голодного, раздетого, смиренного.Как больно временами это вспоминать.Прошло так много долгих и счастливых лет.Я был бы может Иванов сейчас, как знать?Но бог есть, это не случилось – к счастью, нет.Когда-то девочка и мальчик были
Когда-то девочка и мальчик в семьях были,Своей любовью эти дети дорожили.Их мамы с папами всю жизнь дружили,Они их в жизни горячо любили.А выросли они совсем не пустоцветы,И были вместе, как не разлей вода.И папы с мамой всегда мудрые советыДля них звучали как верные слова.Война разбила их давние мечты:Они мечтали после школы пожениться.Мечты о счастье порвались в лоскуты…Случилась на планете новая страница.Меж их родителями связь не прерывалась,Решили ждать и с письмами встречаться.Нет писем долго вдруг, и связь их все ж прервалась…Кто мог до той причины докопаться?В войну никто не знал, что может вдруг случиться –Иль голова в кустах уж, иль грудь в крестах.Любовь нежданно перед смертью покружится…Уж не вини их: страшно бывает на фронтах.Я возвращаюсь в годы детства
Я перестал чему-то удивляться,Но мне все время что-то не хватает…Пытаюсь вспомнить лица домочадцевИ приоткрыть тех детских лет все тайны.Кто мои взгляды пестовал когда-то?..Не помню я детсада аромата…Вход охранял в него грузин усатый,Дымил он папиросами Дуката…Затем песочница на Малой Бронной –Пытался что-то я из песка слепить…Где девочка, одетая с фасоном,Мне объясняла, как бонна, алфавит.Там бабушка ее сидела рядомИ взглядом сказанное подтверждала.Она была моим успехам рада:Я чувствовал себя ее вассалом.Так продолжалось может быть три раза.Затем она не появилась больше…А как она произносила фразы!И как на ножках красовались гольфы!..Мне память сохранила ее профильТех детских откровений мальчугана…Хотелось мне тогда быть с нею вровень –Я от ее речей был как в тумане.В Уланском помню часть друзей-мальчишек…A сколько было у них разных кличек!Конечно ж: детские порой интрижкиИ… частый плач соседской невелички.Где ты, Володя, скромный первоклассник,Интеллигент и старомодный друг мой –Кто все, что было, принимал как праздник…С его папашей с красивой бородой.С математичкой я всегда не ладил,И часто спорил, получая неуд.Была она мой просто истязатель…Район сменил, а то б остался неуч.Как часто хочется вернуться в детство,Чтобы увидеть снова те же лица.И вспомнить хитрости, уловки, жесты…Чтоб снова милым детством восхититься!На катке
– Ну, что ты хочешь от меня, нуда?Спросила мама, – опять, каток?Мне кажется, не крепка корка льда…– Взгляни-ка, мама, на бережок!А там уже на льду – толпа ребятТут прудик – недалек от дома:И было слышно как по льду скользят.Да, этот довод был весомым.Ну разве может детке отказать…От прелести в такой морозец?Ему в глаза со вздохом смотрит мать,И слышен гул разноголосиц.Как гонг звучит: – Только недолго там…А он уже почти одетый,И, шапку нахлобучив, по кустамБежит с таким же непоседой.Он друг дворовый, сосед по парте.Они живут в округе рядом.И слышны крики с катка в азарте:Их там встречают все ребята.Юности моей бразды
Здесь юности моей бразды остались