Комедиантов повели под усиленным конвоем, словно это были два самых злобных маньяка в галактике. Такое отношение разительно отличалось от того, что было ранее, и лишний раз намекало: теперь всё будет серьёзно – шутки закончились за воротами этого заведения. Впрочем, с Лёхой и Жабом это не работало – первый шутил и в более мрачных и ужасных ситуациях, а второй не шутил даже в самых благоприятных.
Транспортёр стоял недалеко от здания, поэтому подозреваемых в убийстве уважаемого господина Чылоо завели в мрачное холодное здание окружной тюрьмы Олоса для ожидающих суда очень быстро. Внутри тюрьма оказалась ещё неприятнее, чем снаружи: чёрные крашеные полы, стены – такие же чёрные примерно до пояса и серые выше этого уровня и серый потолок с редко расположенными тусклыми лампами. Такая обстановка сразу давала понять: здесь будет плохо и тяжело.
Четыре охранника-цванка водили комедиантов по разным коридорам так долго, что Лёха подумал: им решили провести экскурсию по всем закоулкам тюрьмы, прежде чем проводить в камеру – или в камеры, если их распределили в разные. Боевому комику стало скучно просто так ходить, и он решил завязать беседу:
– А куда мы идём-то?
– Разговоры! – мрачно отреагировал на попытку общения один из охранников.
– Да ладно вам строить из себя крутых. Ну реально, чего мы по коридорам круги нарезаем?
– На прогулку, – ответил уже другой охранник, более разговорчивый.
– На прогулку? – удивился Лёха. – Смеётесь, что ли? Мы ещё не ели и не спали, какая прогулка?
– Так получилось. Шеф ещё не подписал приказ о вашем приёме, и компьютер не выделил вам камеру. Так что подождёте пока в прогулочном блоке, – объяснил разговорчивый охранник. – Или вы предпочли бы в транспортёре?
– Нет, спасибо, лучше на прогулке, – вступил в разговор Жаб.
Когда комедиантов переводили через большой холл, им навстречу попалась такая же процессия – по коридору вели заключённого, и его охранниками тоже были цванки.
«Хреновый знак, – подумал Лёха, глядя на это. – Надеюсь, совпадение».
Блок для прогулки заключённых очень походил на огромный спортзал: он был без окон и с разными спортивными снарядами. Конечно, никаких штанг и гантелей там не было, как и любых других предметов, которыми можно нанести увечья. Стояли турники, брусья, беговая дорожка и несколько тренажёров на тяги и жимы.
Лёха оглядел находившихся в прогулочном блоке заключённых, и его опасения подтвердились. Представители различных рас неспешно наматывали круги под присмотром конвоиров, а в углу помещения кружком сидели несколько цванков, играли в кости и возбуждённо ругались, используя при этом довольно грязные выражения сразу нескольких языков. Впрочем, агрессии в их поведении бывший военный не заметил, скорее рептилоиды просто выражали так переполнявшие их эмоции, потому что играли они в самую азартную для них игру – ииннские кости.
Игра эта была очень популярной у цванков и оставалась загадкой для всех остальных. Понять её смысл и правила было довольно сложно, а если уж говорить начистоту – этого не мог сделать никто, кроме суровых рептилоидов. На своей родной планете Иинн цванки играли в эти кости с детства. Когда-то давно, ещё в училище, Лёха пытался вникнуть в суть этого развлечения, но быстро сдался.
Мало того, что в игре использовались тридцатидвухгранные кости – к этому ещё можно было привыкнуть, но вот то, что на гранях костей не было ни цифр, ни каких-либо иных знаков, бывшего штурмовика в итоге добило. Да ещё и правила игры не были строго обозначены и менялись в зависимости от количества играющих и, как казалось Лёхе, даже от времени суток.
Таким образом, курсант Ковалёв раз и навсегда потерял интерес к этой удивительной забаве, так и не поняв её смысл. Но он явно был, ведь цванки играли столь азартно и самозабвенно, будто каждый раз на кону стояла как минимум настоящая корова с эко-фермы Лакфана.
Конвоиры любезно разрешили вновь прибывшим не нарезать круги, а просто посидеть на скамейке от одного из тренажёров и даже отошли
