Маленькая проблема? Да это огромная проблема!
— Как «одинаковые для всех»? Почему? Зачем?! — меня охватила паника.
Да, прекрасное начало дня. Лучше и придумать нельзя.
— Причины неизвестны, но факт остается фактом: первый курс или пятый — сложность для всех одна.
Я с третьим не знала, как справиться, а тут еще все объединили…
— А кто принимает такие решения?
— Инициатива обычно исходит от короля и приближенных, переходит на рассмотрение совета, и, как правило, инициативы всегда поддерживаются.
Какой все-таки гадостный человек этот Форлым. Я с ним незнакома, но уже знаю, что он мерзкий тип. Жлоб, циник и маразматик. Гнать таких с трона надо. Поганой метлой.
С моими знаниями на уровне кристаллика воды я паду жертвой храбрых и глупых на первом же испытании. Если объединили все курсы, значит, и сложность будет в пользу последнего, а явно не первого. Боги, вы продолжаете крайне не смешно надо мной подшучивать. Вы бы выбирали хоть, что ли, моменты поудачнее…
— Есть и плюсы, — бодро заговорил Витор, подходя к доске.
Я одним взглядом дала понять, что никаких плюсов не наблюдается. Один сплошной минус.
— У нас преимущество в виде твоего знакомого, — с налетом недовольства, но все-таки больше позитивно (насколько вообще позитивно может говорить Витор) намекнул он, ожидая моего озарения.
Озарения не случилось. Я в расстройстве, какое может быть озарение? Да и если подумать, знакомых у меня здесь не так много. Дину неоткуда узнать, Айнех никогда не скажет, даже если будет в курсе, остается…
— Джен? — высказала я предположение, получив отрицательное покачивание головой.
— Принц Уиллис, — Витор неотрывно следил за моей реакцией, а я была поражена.
Откуда он узнал, что я с ним знакома? Я не говорила. Дин с Маленой не знают, а Джен с Витором общение не поддерживает. Остается вопрос: откуда Витору известен факт нашего знакомства?
— Ты… — хотела задать я вопрос, но Витор не дал его озвучить.
— Да, знаю.
Он кивнул, взял мел и, не дав мне и рта раскрыть, начал рисовать схему и параллельно объяснять:
— Турнир в этом году будет проходить в Академии НиПЭ.
Под этим жизнеутверждающим названием он попробовал изобразить деревья. Получилось неправдоподобно.
— Участвуют все пять Академий. В прошлом году Объединенная отказалась от участия, в список этого года она внесена, — Витор нарисовал группку человечков и обвел их в круг. — Сильный игрок у них один, о нем я расскажу на тренировке, — он отметил одну голову из группки крестиком. — Академия Гномов не имеет преимуществ в росте, магией владеют на среднем уровне, но в открытых поединках берут силой и мастерским владением оружием.
У меня ни того, ни другого и только немного третьего. Первое место точно будет моим. С конца.
— У эльфов отличное владение оружием и магией. Они наши главные соперники, — Витор не стал заморачиваться и нарисовал эльфийское ухо. — Природники в магии хороши, в бою — нет. Обычно половина выбывает на втором этапе, остальная часть — на третьем.
У меня тоже преимуществ нет. Вообще нигде. Не думаю, что мой кристаллик поразит всех до глубины души или прибьет какого-нибудь мутанта.
Витор закончил рисовать. Вся схема отделилась от доски и медленно поплыла ко мне. Белые контуры начали меняться, пустое пространство заполнилось яркими красками. Вместо эльфийского уха вырисовались эльфы с длинной густой шевелюрой. Кучка человечков по типу «палка, палка, огуречик» преобразилась в эльфа, гнома и человека. Неудавшиеся деревья преобразовались в три дуба гигантских размеров, объединенные между собой десятками искусно выполненных мостиков. Теперь чертеж был похож на большое полотно великого художника.
Я с замиранием следила за движущейся картиной. Она аккуратно опустилась передо мной на стол и будто приросла к нему. Витор тем временем начал выводить на доске другие рисунки.
— А как это?..
Я, едва касаясь стола, провела пальцами по поверхности, боясь смазать.
— Магия. — Витор продолжал рисовать, не поворачиваясь ко мне.
Такого я еще не видела… и, признаться, не могла даже представить.
— На втором испытании предстоит сражаться с энгерами, — вещал Витор спокойным тоном, словно говорил не о предстоящем сражении, а о погоде.
— С кем сражаться?
— С энгерами, — жених все-таки обернулся.
Не найдя на моем лице ни капли понимания, пояснил:
— Один из них тебя чуть не сжег.
— А-а… — понимающе протянула я, вздрогнув от воспоминаний о пламени в сантиметре от меня. — Разве это был не дракон?
Витор вернулся к рисованию.
— Нет, драконы в этих краях не водятся, — жених дорисовал, вернул мел на место и сел рядом со мной.
«В этих краях» — замечательно. То есть в принципе драконы существуют, и вероятность с ними столкнуться все же имеется.
Чертеж отделился от доски, преобразовываясь на лету, и лег поверх уже имеющейся на столе картины, дополнив ее страшными, огромными и отвратными существами.
— Энгеры — копия настоящих существ, либо увеличенная в несколько раз, либо уменьшенная. Их изменяют, соединяют с другими энгерами, в результате получается нечто ранее не существовавшее. Насколько фантазии хватит.
Они здесь не только трупы в качестве «боксерской груши» используют, еще и копии существ делают, чтобы их изуродовать? Изверги. Теперь понятно, почему у ящерицы была вторая голова добермана, — у кого-то больная фантазия.
— Эти энгеры, они живые?
Убивать уже мертвого все-таки проще, совесть мучает меньше. Он же один раз умер. Боги, я становлюсь такой же черствой, как все здесь живущие…
— Да, — подтвердил мои худшие опасения Витор, — но не могут размножаться и существуют, как правило, в единственном экземпляре.
Это не отменяет того, что они все чувствуют. Правда, жалость у них вряд ли в благородных качествах имеется.
Я вообще не хочу ни с кем сражаться. Ни с умертвиями, ни с энгерами, ни с людьми… Только меня никто не спрашивает: хочу я или нет. Хочешь жить — сражайся, не хочешь — твое право, будешь трупом лежать, а я даже меч из пространственного кармана достать не могу. На тренировки в руках ношу, прикрывая плащом. Потому что я же Ирэне Савелье. Я же чисто гипотетически это умею. Якобы умею… На третьем курсе учусь! Изучаю первый, и не сказать, что успешно.
На картине возле каждой Академии красовалось где по два, где по три энгера. Страшные, как моя жизнь.
Возле нашей Академии мутант неизвестного происхождения — трудно определить, кто взят за основу. Голова козла раз в пять больше реального размера, рога соответствующие… На такие если насадит, считай, конец. Туловище гориллы, и руки к нему прилагаются, вместо лап — копыта, притом что стоит он как человек. Жуть, одним словом.
— И что это… — я указала пальцем на рогатую гориллу. — С ним сражаться придется?
Нет, я не испугалась. Я же храбрец каких свет не видывал, одной рукой уложить смогу. Да, проклятая