На меня льётся ледяная вода, и я замираю с открытым ртом.
– Вот ты придурок. Надо было тебя посильнее ударить, – девушка разматывает полотенце, и длинные волосы падают ей на спину.
– Вот ты уродина. Что за ерунда у тебя на морде? Ты даже Халка переплюнула! Голова болит… ты ударила меня? Ты…
– А что мне было делать? Я услышала, что кто-то ходит возле дома, а потом открывает заднюю дверь, даже не спрашивая разрешения, чтобы войти. Я защищалась. Сам виноват, – обрывает меня Джози, снимая халат и оставаясь в огромной футболке, которую, видимо, за моим братом донашивает.
– То есть ты вместо того, чтобы спросить, что мне нужно, долбанула меня? – Вытирая воду с лица, изумляюсь я.
– С грабителями нельзя говорить. Папа учил, что их нужно сразу обезвреживать, связывать, а потом вызывать полицию.
– Да что у вас здесь такое?! У вас в крови, что ли, всех лупить?! Хватит уже бить меня сегодня! Хватит… чёрт, как же голова болит, – стону, потирая затылок, а там такая огромная шишка, к слову, появилась.
– Я на тебя в суд подам, дьявольская цыпочка. Я тебя засужу. Твою ж… больно-то как, – хнычу, жалобно дёргаясь от боли.
– Эд, прости. Ты мог просто сказать, что это ты. Откуда я знала? И я не цыпочка. Назовёшь так ещё раз, ударю снова, – Джози опускается рядом со мной на колени и отрывает руки от головы.
– Что за дерьмо у тебя на морде, дьявольская куропатка?
– Эдвард!
– Не бей меня! – Жмурюсь и отмахиваюсь от неё, уже опасаясь, что это, действительно, какой-то спецназовец, перевоплотившийся в милый грибок на поляне.
– Боже, Эд, да я не думала, что ты заберёшься сюда, как вор. Прекрати. Сейчас лёд принесу и смою маску с лица, – Джози тяжело вздыхает, и когда я приоткрываю один глаз, поднимается на ноги.
Классная задница и на ней только маленькие белые трусики. Офигенная задница…
Фу, чёрт меня. Это же дьявольская бешеная цыпочка. Чур-чур-чур. Никогда.
Опускаю руки от лица и вижу пустую бутылку, валяющуюся рядом, мокрые пятна на полу и чёртову скалку. Серьёзно? Она долбанула меня скалкой? А чего уж сразу не взяла бензопилу? Так бы хоть не мучился.
Я даже на ноги встать не могу. Меня всего трясёт от ужаса и видения чёртового единорога перед глазами. Я что, отключился? Видимо, да. Офигеть. Забрал ключи. Тайным агентом мне точно не быть. Голова-то как болит.
– Держи. Выпей «Адвил» и приложи лёд. Тебя не тошнит?
– От тебя меня всегда тошнит, – бубню, забирая из рук Джози, воняющих каким-то дерьмом, таблетку.
– Я же извинилась. Я не хотела, Эд. Это просто самооборона, – шепчет Джози.
Скептически изгибаю бровь, когда она прикладывает лёд к моей голове и поднимаю взгляд на её лицо.
– Твою ж мать! Что с твоим лицом? – Ору я.
– Оно такое с рождения, ха-ха. Ты такой щедрый на комплименты, я просто уже пала под твоим новым способом соблазнения, Эд, – цокает Джози, кривясь от моих слов.
– Но я не об этом… конечно, тебе бы увлажнить кожу. Ей недостаточно витаминов…
– Боже, да закрой рот свой хотя бы на минуту. У меня тоже болит голова. От тебя, – едко бросает она.
Я в ужасе. Нет, не оттого, что передо мной дьявольская цыпочка, ударившая меня скалкой, а оттого, какой кровоподтёк появился на её правой щеке, и как сильно полопались капилляры в одном глазу, а второй красный, словно она долго плакала. А губы. Они сухие, потрескавшиеся, и им срочно нужна гигиеническая помада. Чёрт, не в тот район. Снова.
– Так это правда? – Шепчу я.
– Что ты дебил? Да, правда, – усмехается Джози. Но она избегает взгляда в мои глаза, продолжая прижимать лёд к шишке на моей голове.
– Кроха, Нэнси тебя ударила?
Девушка глубоко вздыхает и отрицательно мотает головой.
– Нет, я неудачно упала. Поругалась с твоей матерью и, психанув, побежала, ноги запутались, и я ударилась о косяк двери.
Это, конечно, лучший вариант, но она врёт. Я сам мастер лжи и постоянно обманываю цыпочек, чтобы завалить их, поэтому прекрасно знаю, как выглядит человек, который лжёт.
– Джози, – отрываю её руку от своей головы.
– Слушай, Эд, мне жаль, что я ударила тебя, но сильно испугалась того, что кто-то забрался в дом и хочет меня обокрасть. Правда, очень стыдно за это и… за всё, в общем. Прости меня, но я устала и хочу спать. Ты можешь переодеться в своей комнате или уйти. Тебе решать. Это твоё право, а я…
– Кроха, – стискиваю её запястье и успеваю схватить вторую руку. – А ну-ка, посмотри на меня.
– Не хочу, – бубнит Джози, упрямо поджимая губы.
– Нэнси тебя ударила? Это правда, что вы поругались, и она тебе врезала? Лола рассказала. Об этом уже все знают, и лучше тебе сказать мне правду, чтобы я мог помочь, – мягко произношу.
Джози бросает на меня взгляд исподлобья.
– Нет. Это всего лишь слухи. Вероятно, меня кто-то видел. Из носа кровь текла, потому что я неудачно упала. Вот и всё, – она вырывает руки и поднимается на ноги, протягивая мне лёд.
Комичная ситуация, и я бы посмеялся, не будь у меня шишки, а у неё фингала на пол-лица. Но сейчас снова это чувство и ещё какое-то. И мой пульс учащается, отдаваясь болью в шишке на голове, словно теперь это идентификатор сердцебиения.
– Джози…
– Эд, хватит, – девушка подбирает бутылку, полотенце, свой халат и переносит всё на небольшой диван.
Я бы хотел уйти. Вот взять и свалить отсюда, и забыть об этом, но вид маленькой девчонки, у которой лицо пестрит похлеще, чем у моделей на подиуме Вивьен Вествуд, отчего-то вызывает очередной мысленный подзатыльник.
– Я хочу слышать правду, Джозефина. Всю правду. И прямо сейчас. Я не уйду отсюда, пока не узнаю её. Это Нэнси тебя ударила? – Повышаю я голос, поднимаясь с пола и смахивая воду с футболки. Бедная футболка, она столько пережила сегодня.
– Нет, я уже сказала тебе, – цокает она.
– Я просил сказать правду, а не ложь, которой ты пичкала меня всё время. Особенно когда получила деньги от отца Лолы.
– Что? Ты меня обвиняешь в том, что я продала собственную идею, от которой ты отказался? И даже не так. Ты назвал её идиотской и плоской, потому что никто в здравом уме не даст денег на этот ширпотреб, которому меня учили четыре года, а я так ничему и не научилась, а только просрала деньги родителей и вернулась сюда ни с чем! Ты обалдел?! – Возмущается она.
Чёрт, Эд, ты абсолютный дебил. Какого хрена ты натворил?!
– Я…
– Ты. Ты. Ты. Постоянно только ты, Эдвард. Везде только ты. Я устала от тебя. От того, что ты делаешь. От твоих секретов. От того, что ты берёшь и резко меняешься, оскорбляя меня и бросая одну в этом дерьме, когда я вернулась сюда только из-за тебя. Я столько предложений о работе отклонила в Лондоне, потому что ты звонил мне чуть ли не каждый день и напоминал, что ждёшь меня дома. Ты. Всегда был ты, как часть меня. Да я уже устала от тебя, – Джози прикладывает руку к груди и так горько бросает каждое слово мне в лицо. Но я не Эд. И я отчасти понимаю ту злость, которую сейчас испытывает Джози, я тоже зол на брата. Он не отпускал её отсюда. Он сам не давал развиваться пекарне и был просто мудаком, похлеще меня. Я не думал, что брат такой. Не знал.
– Но я изменился, Джози. Я хочу двигаться дальше и…
– Изменился он. Почему сейчас, Эд? Кто тебя изменил? – Усмехается Джози.
– Ты. Я хотел… Наверное, хотел стать кем-то другим. Не жалким тюфяком, а мужчиной, готовым принимать решения. И ты не должна была вестись на мои слова. Тебе следовало бы послать меня на хрен и заниматься своей жизнью.
– Что ты говоришь? Послать тебя? Послать друга, которого я безумно люблю? Который заменил мне брата? Хотя у меня никогда его и не было, но всё же. Бросить тебя с Нэнси, постоянно давящей на тебя и принижающей твою самооценку? Вышвырнуть из своей жизни, когда ты прятался за мной, и я всегда тебя закрывала собой, Эд? Ты сейчас говоришь мне, что я