Я снова сосредоточила внимание на свидетельнице. Хуанг сообщила свои анкетные данные и вкратце рассказала о Даллесе, упомянув раннюю кончину его матери, воспитание у бабушки, смерть последней и совместную жизнь с отцом.
— Я рекомендовала запретить какие-либо контакты мистера Триппинга с его сыном. Между ними существует сильная связь, но она носит патологический характер. Даллес боится разорвать отношения с отцом. — Она остановилась и взглянула на обвиняемого. — Но еще больше он боится наказаний.
Триппинг что-то шептал на ухо Питеру Робелону, пока Фрит пыталась успокоить клиента и не отвлекать Робелона от процесса. Но Триппинг не смотрел в ее сторону — он отлично знал, что она сидит здесь только для красоты.
Робелон зашуршал бумагами и вмешался в рассказ Хуанг.
— Однако ваша коллега, кажется, ее зовут мисс Пласс, придерживается противоположной точки зрения. Она считает, что свидания полезны для обоих, потому что ребенок обожает отца и все равно получит возможность видеться с ним по окончании этих слушаний.
— Мистер Робелон, я предоставлю вам слово, — сказал Моффет. — А пока я хочу послушать, что скажет доктор Хуанг. Они общались постоянно?
— Да, по телефону. Мы решили, что это своего рода компромисс.
— Разговоры прослушивали?
— Нет. Но мы поставили условия. Мистеру Триппингу запрещалось обсуждать предъявленные ему обвинения и вообще любые уголовные дела. Кроме того, состоялись две короткие встречи. Я устроила свидания в больнице.
Теперь и я разволновалась не меньше обвиняемого.
— Что? Когда? Как только Триппингу предъявили обвинение, суд выписал охранный ордер. Он запрещает любые контакты с ребенком! Я не стану даже обвинять ответчика, я хочу знать: это дело рук двух профессиональных агентств? Ваша Честь, с этим ребенком могут разговаривать все, кроме меня! Неужели вам этого недостаточно?
Хуанг нервно кусала нижнюю губу и листала свои документы в поисках нужной даты.
— Вы знали об охранном ордере?
— Да, сэр. Но судья по семейным делам сказала, что лишает его юридического действия. В интересах мальчика. — Она указала на мисс Таггарт. — Адвокаты попросили меня устроить встречу.
Случай из серии «милое дело».
— Когда это было? — спросил Моффет.
— Я пытаюсь найти точную дату… Первая встреча состоялась, когда обвиняемый еще находился под арестом. Я хорошо это помню. Второй раз они встречались в середине лета, незадолго до моего отпуска.
Наверно, где-то на побережье Атлантики существует гигантский пляж, куда каждый август дружно устремляются все нью-йоркские психологи и психиатры, предоставив своим пациентам сидеть на антидепрессантах и стимуляторах.
— Как проходили эти встречи? — спросил Моффет.
— Мне бы не хотелось отвечать на ваш вопрос, судья, и я надеюсь, вы поймете, почему. Мои разговоры с мальчиком — это вопрос доверия. Если я расскажу о них в суде, да еще в присутствии его отца, Даллес вряд ли захочет говорить со мной снова.
— На них обсуждались обвинения, предъявленные ответчику?
— Нет, сэр. Эти обвинения не обсуждались. — Она заколебалась. — Но обсуждались другие. Поэтому я прервала беседу.
— О чем говорил мистер Триппинг?
— Не мистер Триппинг, сэр. Даллес. — Хуанг отвечала тихо, глядя в пол. — Мальчик спросил отца, правда ли, что семь или восемь лет назад мистер Триппинг участвовал в заговоре с целью убийства президента. Даллес принес с собой какие-то материалы, вырезки из газет. Он нашел информацию в Интернете.
Робелон вскочил и хлопнул ладонью по столу.
— Я протестую, Ваша Честь. Это дело никогда не рассматривалось в суде. Оно не имеет никакого отношения к настоящему процессу. Я требую исключить его из протокола.
Моффета, похоже, нисколько не затронули ни тяжесть и серьезность обвинения, ни беспокойство мальчика о темном прошлом своего отца. Гораздо больше его заинтересовала сообразительность ребенка.
— Протест отклонен. Мальчик сам сумел найти эти материалы?
Хуанг почувствовала себя уверенней.
— Да, в Интернете. Он очень способный. По результатам тестов Даллес превосходит своих сверстников. Он уже сейчас читает книги уровня колледжа.
— Значит, насчет клятвы можно не волноваться?
Ребенок десяти лет не всегда может понять смысл принесенной под присягой клятвы. Моффет был доволен, что его избавили хотя бы от этой проблемы.
— Он достаточно умен, чтобы принести клятву. Но я не уверена, что он захочет говорить правду.
— Это ставит мисс Купер в очень трудное положение, мисс Таггарт. Предположим, я разрешу вызывать ребенка для дачи показаний, а вы запретите ей говорить с ним до заседания. Допустим также, что он станет оправдывать отца, утверждая, что тот не причинил ему никакого вреда. Разумеется, я не знаю, что припасено у мисс Купер, но, предположим, ей стало известно, что показания мальчика противоречат тому, что он говорил раньше.
— Да, это возможно.
— Тогда мисс Купер зайдет в тупик. Она не может оспаривать показания своего свидетеля.
Таггарт взглянула на меня.
— Но она может объявить его свидетелем защиты.
Я встала с места.
— Я не знаю, есть ли у мисс Таггарт опыт судебной практики. Очевидно, нет. Если вы думаете, что я способна подвергнуть мальчика таким испытаниям — как эмоциональным, так и юридическим, — вам надо заново пройти курс судебной адвокатуры.
— Судья Моффет, — продолжала Таггарт, — у Даллеса Триппинга очень велик риск развития психического расстройства.
— Который я вовсе не хочу усугубить, — добавила я.
— Мисс Купер, я уже попросил вас сесть.
— Почему, мисс Таггарт?
— Существует несколько факторов риска. Прежде всего, мальчик сменил нескольких опекунов. Сначала мать, потом бабушку и теперь отца. Не говоря о мачехе. Наверно, вы не знаете, Ваша Честь, что несколько лет назад мистер Триппинг был женат второй раз, правда, недолго. Во-вторых, самоубийство родителей увеличивает суицидальные наклонности ребенка. В-третьих, тот факт, что он подвергся насилию со стороны отца, — или утверждает, что подвергся, — может сильно повлиять на психику Даллеса. Кроме того…
Таггарт примолкла, бросив взгляд на Эндрю Триппинга.
— Да? — Моффет приложил ладонь к уху.
— Я хотела сказать о диагнозе, поставленном его отцу. Мистер Триппинг шизофреник. Это значительно увеличивает риск того, что Даллес унаследует его болезнь.
Позади меня снова заскрипела вращающаяся дверь. Моффет вместе с креслом развернулся к стене и сложил кончики пальцев, пытаясь принять соломоново решение.
Я обернулась посмотреть, кто появился на этот раз. У двери стоял мужчина и оглядывался по сторонам. Его не лишенный элегантности наряд — темно-серый костюм на заказ, очки в роговой оправе, красивые запонки и мокасины с кисточками — казался не совсем уместным среди тусклой обстановки зала. Он выглядел лет на сорок с небольшим и был чуть пониже меня ростом, примерно пять футов и восемь дюймов.
Пока он шел между рядами, Робелон и Триппинг не спускали с него глаз и оживленно шептались между собой. Он двигался спокойно и неторопливо, это выгодно отличало его от множества серьезных молодых адвокатов, которые вечно снуют в здании суда.
Судья снова