— Тише, не дергайся, я только татуировку тебе подправлю. Сразу нужно было сказать, в чем дело. Не хочешь приятной ночи — не будет ничего, насильно такие вещи не делаются, расслабься. Если мне вдруг что-то такое понадобится, на меня мигом девушки повесятся, — спокойно сказал Оден

— На тебя или от тебя? — я не сдержала сарказма: уж больно у Одена внешность специфическая, а характер и того занимательней. Не в самом хорошем ключе, разумеется.

— На, очень даже на, — ответил некромант со смешком. Так обычно взрослый отвечает ребенку, который задает глупые вопросы, а-ля почему маги воды не ладят с магами огня. А потом Оден обхватил мое запястье, а я от его наглости так растерялась, что даже забыла что-нибудь поджечь. Из его рук полилась магия, секундная боль в запястье — и все закончилось. Оден выпустил мою руку со словами:

— Вот и все.

Что все? Я недоуменно уставилась на свое запястье. Ух ты! Татуировка зажглась, словно мы и в самом деле подтвердили брак! Я покрутила свою руку перед носом, еле-еле подавила широкую улыбку — это же разом решило все проблемы! Никого поджигать не надо, ни с кем драться не придется. И даже скелетик, который заботливо пихал ко мне стул (пусть и по распоряжению Одена), останется цел. Трусливой я не была, но с Оденом связываться не хотела. Видела я один раз, как он целую армию поднял на границе королевства, чтобы с таким справиться, придется попотеть. А потом не удержалась:

— А как так? Как? Впервые слышу? Разве так можно?

Да, любопытство много кого погубило. И меня, боюсь, когда-нибудь сгубит. Скорее поздно, чем рано, но сгубит однозначно. Потому что через пять минут я сидела около Одена, абсолютно не опасалась за свою честь и достоинство и заставляла его объяснять принцип работы некромантии. Так я узнала, что если из того, что является нейтральным, например, как брачная татуировка, вытянуть всю негативную энергию, то оно начинает светиться. И создается впечатление, что брачная ночь свершилась.

Оказывается, какие некроманты полезные! Надо сказать, рассказчиком Оден оказался очень даже неплохим, и не подумаешь, что его единственные собеседники — это скелеты. Навряд ли он болтает со всякими «вешающимися» девушками.

— Между прочим, ты сильно заблуждаешься! — возразил Оден. — Со скелетами я почти не беседую, а вот с призраками бывших магистров, с неупокоенными душами — очень даже.

— А с живыми людьми не пробовал?

— Оно как-то неудачно заканчивается обычно.

— Насколько неудачно?

— Смертельно неудачно для них. Точнее, посмертно.

Его словам я охотно поверила. Я была быстра на расправу: не понравилось — пыхнула огнем. И все решилось. Оден же был иного склада. Он сначала презрительно смотрел на того, кто перешел ему дорогу. Пару раз устно предупреждал. А деньков через десять, когда бедняга уверялся в своей безнаказанности, осуществлял задуманное. В скелет превращал, отдавал некромантам в услужение, отправлял часовым в фамильный склеп. Первое, между прочим, было самым гуманным, зато последнее — самым эффективным: человек моментально перевоспитывался.

Только не стоит думать, что я или Оден какие-то дебоширы или преступники. Вовсе нет. Как бы правильно сказать… Король собрал себе свиту под стать: были и отпетые преступники, которых спасал только титул, и откровенно ненормальные, и морально отвратительные господа. Одни едва не доводили своих подчиненных до голода. Вторые издевались. Третьи пускали на опыты. Конечно, были и хорошие люди, но их было значительно меньше. И уж мой гнев последних никогда не касался, как, могу предположить, и гнев Одена.

Маленькая шустрая ящерка, похожая на дракона, только без крыльев, выскочила из камина и юркнула ко мне под рукав. Пощекотала раздвоенным языком локоть и кинула пару мысленных образов.

— Слушай, а давай устроим посмертие тем красавчикам, которые шпионят у нас под дверью?

— Я бы устроил, но король все равно новых пришлет. А что, твоя малышка-саламандра сообщила много интересного? — полюбопытствовал Оден. — Сколько их там?

— Штук десять-одиннадцать соглядатаев. Ждут, когда мы брачную ночь завершим, перешептываются, что у нас тут тихо. И ставки делают, кто кого прибьет, — сообщила я. О том, что на Одена поставили семь из одиннадцати, говорить не стала. Перебьется, и так низкой самооценкой не страдает. — Да, всех не перебьем. А если ты зомби сделаешь, а они остальных отгонять будут?

— А если король мага жизни пришлет, и он убьет моих зомби?

— Ну и что? Это же зомби…

— Женщины бессердечны, — вздохнул Оден, закатив глаза. — Слушай, вот когда всяких ящерок убивают…

— Они — родственники саламандры! А саламандра — символ огня! Не смей сравнивать! Они же живые, — возмутилась я. Как вообще язык повернулся сравнить саламандр и зомби? Некромант, что с него взять?

— Знаешь, зомби и скелеты, пусть и неживые, вполне себе символ некромантии. Так что не надо их обижать. Они хорошие, а зачастую — гораздо лучше людей.

Я махнула рукой. Одена я не слишком хорошо знала, но сейчас четко поняла: он безнадежен. Мир склепа и кладбищ его некромантскому духу.

— Что же. У меня есть более интересное предложение, как справиться с посыльными короля. Пора устраивать сценку для наших наблюдателей. —