— Дорогая, ты меня слушаешь? — матушка уставилась на меня с раздражением.
— В полуха, — честно ответила я, продолжая в голове собирать образ, который однозначно надо выгулять перед женихом.
Матушка уже набрала в грудь воздуха и почти нацепила на лицо выражение самой несчастной женщины на свете, готовая разразиться причитаниями на тему неблагодарных чад, но я успела первая:
— Прости, я просто все думаю о секретарше герцога…
План но. 6 п.5, попытка но. 1:
Матушка застыла.
— Секретарше? Это что… женщина?..
Ее лицо за секунду выдало такой непередаваемый набор эмоций, что я чуть не прыснула.
— Представляешь? О ней весь двор судачит, — покивала я, закрепляя червячка на крючок.
— Бедолажка, представляю, что о ней говорят! — улыбнулась насмешливо матушка.
Я замахнулась, раскручивая удочку, чтобы закинуть ее подальше от берега.
— Не представляешь, матушка! Поначалу к ней отнеслись пренебрежительно, но она умна, отлично воспитана и на диво хороша. Мужчины только о ней и говорят, хотя дамы еще, конечно, поплевывают ядом. Завидуют. Их даже жалко.
Я закинула удочку. Клюй рыбка, клюй…
— Она ходит в мужском костюме, представляешь?
Глаза женщины округлились.
— В мужском костюме?! Какой позор! И ты мне еще говоришь, она может кому-то нравиться?!..
Я пожала плечами, выражая изумление.
— На удивление! Это сразу привлекло внимание, фигурка у нее приятная — даже я иной раз глазею, а уж как господа головы выворачивают! Но она дворянка, под протекцией герцога, так что к ней еще и на кривой кобыле не подъедешь… Полагаю тут смазливая внешность вкупе с экстравагантным образом и флером недоступности сыграли свою роль. Она пользуется большим успехом.
И я даже не врала! Мисс Ламбри действительно произвела фурор, когда приехала с земель герцога в качестве его верной помощницы, ко двору.
— Мне казалось все эти заумные карьеристки с мужским норовом популярностью не пользуются…
У матушки в голове сейчас явно происходила серьезная переоценка ценностей. Надо было срочно ее спасать, а то чего доброго голова от напряжения лопнет.
— Так ведь она отнюдь не с мужским норовом — вполне себе скромная девица! Есть в ней что-то пугливое… Она и работает, сколько я знаю, больше от нужды. Ее род довольно беден.
— Бедная, но гордая пташка, нуждающаяся в сильном плече?.. — уточнила матушка, задумчиво потирая подбородок.
— Именно!
— Да уж, мужчины на такое ведутся на раз-два… — пробормотала она поражено, а потом вдруг встрепенулась, — И ты позволяешь этой девке крутиться рядом со своим женихом?! Мы так старались, устраивая тебе счастливую жизнь!..
— Матушка, ну что ты кипятишься, — спокойно возразила я, — Она всего-навсего дочь обедневшего барона. Она на мое место претендовать не может ни при каких обстоятельствах!
Матушка подскочила и посмотрела на меня возмущенно.
— Ах, Леона, ты еще такая наивная! Ты ничегошеньки не знаешь! Женщина может сделать все, что захочет, пока мужчина не знает о ее планах, — делилась опытом герцогиня Фламмен, — Помяни мое слово! Ты сейчас же должна поговорить с герцогом, чтобы он отослал ее обратно, откуда взял!
Я нахмурилась и покачала головой.
— Но мне нравится Фиви, она милая, — соврала я, любуясь матушкиным возмущением, — Да и вообще, подумай сама. Если я буду играть против нее, это только добавит ей очков в образ несчастной обделенной невинности, разве нет? Вот уж обойдусь!
Матушка призадумалась, видимо, признавая мою правоту.
— Я хочу с ней познакомиться… — сказала она, прикусывая губу и отводя взгляд, как делала всегда, когда хотела кому-то напакостить.
Я улыбнулась. Какая удачная рыбалка!
«Попытка но. 1 — успех (прим. корреляции между рыжим цветом волос и концентрацией гадости в крови однозначно нет!)»
Герцог Сильбербоа постукивал карандашом по рабочему столу, безуспешно пытаясь вчитаться в доклады соглядатаев. Еще отчет писать, да поскорее бы, но внимание концентрироваться на важном никак не хотело. Мысли то и дело возвращались к обещанному невесте чаепитию. Вроде бы ерунда, но почему-то мужчину не покидало ощущение, что его загнали в угол. Отказывать невесте в такой ерундовой просьбе было бы грубостью, а он и так последнее время часто пренебрегал ей, не желая тратить время на пустые разговоры и навязчивые попытки обратить на себя внимание.
С другой стороны малышка Фиви явно остерегалась внимания мисс Фламмен — и ее можно было понять. Самому герцогу невеста напоминала его собственную мачеху — женщину вздорную, не терпящую, когда внимание уделяют не ей, и помешанная исключительно на мелких склоках. Таких надо задаривать вниманием, подарками и комплиментами, чтобы они были сыты и довольны — а иначе окружающим лучше бы схорониться по углам и не отсвечивать! Как бы показательно мило себя ни вела мисс Леона Фламмен, раздражительную и вспыльчивую натуру в ней выдавал взгляд. Не все замечали, как ни странно, хотя самому герцогу это казалось очевидным. Но он не раз слышал, как о ней говорили, как о милейшей юной леди, чудесно воспитанной, но впору глупой. Было бы хорошо, будь так.
Но мисс Фламмен была дамочкой с характером, и Фиви ее однозначно раздражала. Понять это, опять же, вполне можно было. Фиви была на диво хороша (ему и Орхану не раз приходилось разгонять наглых господ, воображающих, будто бедственное положение дамы, заставляющее ее работать — отличная причина зажимать ее по углам), и, конечно, невеста имела причины быть недовольной. Герцог относился с пониманием, и уже думал над тем, как решить этот вопрос, никого не обидев. Фиви была чудесной девушкой, и главное — блестяще справлялась с работой. Заменить ее было бы не просто, да и откровенно говоря… не хотелось. И обижать ее — тоже. Надо будет подыскать ей новое хорошее место с достойным ее ума и трудолюбия окладом, но сейчас он себе этого позволить не мог.
В такой момент, когда работы — непочатый край, со всех сторон света стекаются послы (читай, шпионы) на свадьбу наследника, перестановка кадров была бы абсолютно неуместна. Так что его невесте придется в любом случае подождать.
Но нервировать женщину, с которой ему, возможно, еще всю жизнь придется прожить тоже не хотелось. И почему ему вообще приходится обо всем этом думать?..
Мужчина тяжело вздохнул и Охран, его давний товарищ, посмотрел на него с веселым изумлением, вскинув рыжие брови.
— С таким напряжением и усталостью во взгляде