– Вовсе нет, – бойко сообщила ему Гарретт. – Я бы нанесла сильный удар, ткнув его кончиком.
Рэнсом подошёл к ней ближе, остановившись на расстоянии вытянутой руки, и оглядел проницательным взглядом. Хотя Гарретт была уверена в себе, она инстинктивно почувствовала тревожный сигнал. Гарретт не совсем понимала, как к нему относиться, он казался одновременно сверхчеловеком и чем-то непохожим на человеческое существо. Мужчина, созданный по образу оружия: высокий, с длинными ногами и руками, развитой мускулатурой, он двигался плавно и проворно. Даже стоя на месте, Рэнсом излучал взрывную энергию.
– Продемонстрируйте на мне, – мягко предложил он, пристально глядя на неё.
Почувствовав сиюминутное удивление, Гарретт моргнула.
– Вы хотите, чтобы я ударила вас тростью? Прямо сейчас?
Рэнсом слегка кивнул головой.
– Я бы не хотела причинить вам вред, – сказала она, продолжая колебаться.
– Вы не... – начал он, но Гарретт поразила его решительным ударом трости.
Однако, несмотря на её быстродействие, реакция Рэнсома оказалась молниеносной. Он увернулся от трости, развернувшись боком, так что её кончик едва задел рёбра. Схватив трость посередине, он воспользовался тем, что Гарретт по инерции подалась вперёд, и, резко дёрнув, повалил её с ног. Она поразилась тому, как одной рукой он обхватил её саму, а свободной вывернул трость из рук. Настолько легко, будто лишение людей оружия было детской забавой.
Запыхавшаяся и разъярённая Гарретт оказалась плотно прижата к его телу, в плену сплетённых мышц и костей, неподатливых, словно стена из брёвен и глины. Она была совершенно беспомощна.
Возможно, причиной тому послужил отчаянно бьющийся пульс, но её поразило странное чувство, приятное спокойствие, которое управляло мыслями и начисто стёрло из сознания развернувшуюся вокруг них сцену. Мир исчез, остался только мужчина за её спиной и его суровые, сильные руки, сомкнутые вокруг неё. Она закрыла глаза, ощущая лишь слабый запах цитрусовых в его дыхании, размеренный подъём и опадание его груди и дикий грохот её сердца.
Волшебство разрушил его тихий смешок, звук которого прокатился вдоль всей её спины. Она попыталась высвободиться из его хватки.
– Не смейтесь надо мной, – ожесточённо проговорила она.
Рэнсом осторожно разжал руки, убедившись, что она твёрдо стоит на ногах, он передал ей трость.
– Я смеялся не над вами. Мне просто понравилось, как вы застали меня врасплох.
Он поднял руки в знак капитуляции, но в его глазах искрилось веселье.
Гарретт медленно опустила трость, её щёки горели, словно стали красными, как маки. Она всё ещё чувствовала, его руки вокруг себя, как будто ощущение этого мужчины впиталось в её кожу.
Рэнсом вытащил из жилета маленький серебряный свисток в форме трубочки и три раза в него подул.
Гарретт поняла, что он сигналит констеблю на дежурстве.
– Вы не используете полицейскую трещотку? – спросила она. Её отец, патрулирующий район Кингс-Кросс, всегда носил одну из таких увесистых деревянных трещоток. Чтобы поднять тревогу, констебль раскручивал её за ручку, пока лопасти не начинали издавать громкий хлопающий звук.
Рэнсом покачал головой.
– Трещотка слишком громоздкая. И мне пришлось вернуть её, когда я покинул службу в полиции.
– Вы больше не работаете в городской полиции? – спросила она. – Где вы сейчас состоите на службе?
– Официально - нигде.
– Однако, вы иногда выполняете задания для правительства?
– Да.
– В качестве детектива?
Рэнсом долго колебался, прежде чем ответить:
– Иногда.
Сощурив глаза, Гарретт задалась вопросом, какую работу он выполнял для правительства, с которой не могла справиться обычная полиция.
– Ваша деятельность законна?
В сгущающихся сумерках блеснула его мимолётная улыбка.
– Не всегда, – признался он.
Они обернулись, заметив спешащего к ним констебля, на нём был синий китель и брюки, а в руке он держал фонарь с выпуклым стеклом.
– Здравствуйте, – приближаясь, прокричал он, – констебль Хаббл прибыл. Вы поднимали тревогу?
– Я поднял, – ответил Рэнсом.
Констебль, дородный мужчина, чьи широкий нос и пышные щёки покрылись испариной, пристально посмотрел на него из-под козырька шлема.
– Ваше имя?
– Рэнсом, – последовал тихий ответ, – ранее служил в подразделении "К".
Глаза констебля расширились.
– Я наслышан о вас, сэр. Добрый вечер, – его тон мгновенно окрасило почтение. На деле, его поза выражала покорность, а голова склонилась на пару градусов вниз.
Рэнсом жестом указал на мужчин, распростёртых на земле.
– Я обнаружил этих троих пьяных негодяев, когда они пытались напасть и ограбить леди, предварительно пригрозив ей вот этим, – он протянул констеблю зачехлённый штык-нож.
– О, Боже! – воскликнул Хаббл, с отвращением глянув на лежащих мужчин. – И солдаты туда же, какой позор. Могу я спросить, не пострадала ли леди?
– Нет, – сказал Рэнсом. – На самом деле, у доктора Гибсон хватило присутствия духа, чтобы отразить тростью атаку одного нападающего, после того, как она выбила нож из его руки.
– Доктора? – констебль посмотрел на Гарретт с нескрываемым изумлением. – Вы женщина-врач? Та самая, из газет?
Гарретт кивнула, мысленно готовясь к худшему. Люди редко реагировали положительно на идею о том, что женщина может заниматься медициной.
Продолжая на неё таращиться, констебль удивлённо покачал головой.
– Не ожидал, что она окажется так молода, – сказал он, в качестве ремарки Рэнсому, прежде чем снова обратиться к Гарретт: – Прошу прощения, мисс... но почему вы работаете врачом? Вы не дурны собой. Я знаю как минимум двоих парней в моём подразделении, которые были бы не прочь на вас жениться, – он сделал паузу, – то есть, если бы вы могли что-то приготовить и заштопать.
Гарретт мысленно рассердилась, заметив, что Рэнсом изо всех сил пытался сдержать усмешку.
– Боюсь, что штопаю я только раны и переломы, – сказала она.
Крупный солдат, лежавший на мостовой, приподнялся на локти и проговорил хриплым, презрительным голосом:
– Женщина-врач. Это противоестественно, скажу я вам. Держу пари, у неё там под юбками член.
Глаза Рэнсома сузились, весёлость мгновенно исчезла.
– Как насчёт того, чтобы получить сапогом по голове? – спросил он, подходя к солдату.
– Мистер Рэнсом, – резко сказала Гарретт, – нападать на человека, который уже лежит на земле, нечестно.
Детектив остановился, бросив зловещий взгляд через плечо.
– Учитывая, что он намеревался с вами сделать, ему повезло, что он ещё дышит.
В его последних словах появился намёк на ирландский акцент, Гарретт нашла этот факт крайне любопытным.
– Здравствуйте! – послышалось приветствие другого, приближающегося к ним констебля. – Я услышал свисток.
Пока Рэнсом отошёл посовещаться с вновь прибывшим, Гарретт направилась за своим докторским саквояжем.
– Рана в щеке солдата может потребовать наложения швов, – сказала она констеблю Хабблу.
– Не подходи ко мне, чертовка! – воскликнул солдат.
Констебль Хаббл свирепо на него глянул.
– Закрой свою помойку или я продырявлю другую щёку.
Вспомнив, что её скальпель ещё не нашёлся, Гарретт попросила:
– Констебль,