Этот сигнал пролетел по сети так быстро и был таким слабым, что Кейт толком не поняла, слышала его на самом деле или нет. Габриель лучше других умел экранировать мысли.

Кейтлин не могла понять, что происходит в его сознании, чувствовала только, что он опустошен — и настроен решительно.

— Вперед, Габриель, делай что хочешь, — мрачно сказал Роб.

Кейтлин слишком устала, чтобы спорить с ними обоими. Она никогда не думала, что ей придется спать вот так, на голой земле под открытым небом. Это была самая долгая — и худшая — ночь в ее жизни, но земляная насыпь за спиной казалась удивительно удобной. Анна прижалась к ней с одного бока, Роб — с другого. Стояла тихая мартовская ночь, лыжная куртка сохраняла тепло. Кейт чувствовала себя в безопасности. Почти…

Кейт закрыла глаза.

«Теперь я знаю, каково это, быть бездомной, — думала она. — Мне некуда идти, я плыву по воле волн. Черт, я — бродяга».

— В каком мы городе? — пробормотала она.

Ей почему-то показалось, что это важно.

— Думаю, в Окленде, — ответил Льюис. — Слышишь самолет? Мы рядом с аэропортом.

Кейтлин слышала и самолет, и сверчков, и проезжающие вдалеке машины, но звуки сливались в сплошной невыразительный гул. Скоро она выбросила все из головы и уснула.

Габриель подождал, пока все заснут — а заснули они быстро, — и встал.

Он допускал, что, оставив ребят, подвергает их опасности. Что ж, он ничего не мог поделать… А если Кесслер не способен защитить свою девушку, это его проблемы.

То, что Кейтлин теперь девушка Кесслера, стало до боли очевидно. Прекрасно. Она в любом случае ему не нужна. Ему следовало бы поблагодарить Роба. Золотой мальчик спас его, ведь подобные девушки завлекают тебя, забираются в душу, меняют… И эта, с волосами цвета золотой осени, с молочно-белой кожей и глазами ведьмы, уже доказала, что хочет изменить его.

«И ей почти удалось», — думал Габриель, продираясь сквозь колючие кусты.

Из-за нее ему пришлось принять помощь не от кого-нибудь, а от Кесслера.

«Это больше не повторится».

Габриель добрался до забора, подтянулся, отогнул колючую проволоку и перелез на другую сторону. Когда он спрыгнул на землю, у него подкосились ноги.

Габриель ослаб. Никогда еще он не был таким слабым. Голод снедал его изнутри. Он выжигал, как огонь, оставляя после себя лишь обугленную землю. Так жаждет дождя потрескавшаяся от зноя почва.

Ничего подобного он никогда не испытывал. И часть его, крохотная, та, которая пряталась на задворках сознания и порой высказывала свое мнение, нашептывала, что в подобном чувстве есть нечто опасное. Нечто неправильное.

«Не обращай внимания», — сказал себе Габриель.

Он медленно шел по неровному тротуару, усилием воли заставляя себя переставлять ноги, и напрягал мышцы, чтобы они не дрожали. Он не испытывал страха в подобных местах, он привык к ним, но он был не дурак, чтобы показывать здесь свою слабость. В таких местах слабаков отстреливают.

Он искал слабого.

Та его часть, что нашептывала в голове, корчилась от боли, подслушивая его мысли.

«Не обращай внимания», — снова сказал себе Габриель.

Впереди был винный магазин. Рядом с ним — длинная кирпичная стена, увешанная изодранными афишами и оборванными объявлениями. Возле стены стояли и сидели на ящиках мужчины.

Мужчины… и одна женщина. Не красавица. Кожа да кости, с провалившимися глазами и нездоровыми волосами. На щиколотке у нее виднелся вытатуированный единорог.

Какая ирония. Единорог — символ чистоты и невинности.

«Лучше эту тощую дешевку, чем невинную ведьму», — подумал Габриель и сверкнул в пустоту одной из самых своих блестящих, волнующих улыбок.

Мысль о невинной ведьме лишила его всяких сомнений. Ему нужен был кто-то. И пусть лучше эта шваль, чем Кейтлин.

Его переполняло выжигающее все на своем пути чувство. Он превратился в опаленную пустоту, в черную дыру. В изголодавшегося волка.

Женщина повернулась в сторону Габриеля. Сначала она вздрогнула от неожиданности, а потом, разглядев его лицо, одобрительно улыбнулась.

«Думаешь, я красив? Отлично, меньше хлопот»

Габриель улыбнулся в ответ и положил руку ей на плечо.

Волны океана шипели и бились о камни. Небо было тревожного цвета, фиолетового или бледно-лилового с металлическим отблеском, но не просто серого — так казалось Кейтлин.

Она стояла на узком каменном мысу. По обе стороны — океан, а мыс, как костлявый палец, уходит вперед.

Странное место. Странное и безлюдное…

— О нет. Мы снова здесь? — сказал Льюис у нее за спиной.

Кейт обернулась, увидела его… и Роба с Анной. Она улыбнулась. В первый раз, когда Кейтлин обнаружила их в своем сне, она растерялась и даже чуть разозлилась. Теперь она не имела ничего против их присутствия и была даже рада, что не одна.

— По крайней мере, в этот раз не так холодно, — заметила Анна.

Ветер развевал ее длинные черные волосы, она отлично смотрелась в этом диком месте, куда, казалось, никогда не ступала нога человека.

— Мы должны радоваться, что оказались здесь, — подавляя волнение в голосе, сказал Роб и внимательно оглядел горизонт. — Это то место, куда мы собираемся ехать, помните? Если сможем его найти.

— Нет, — возразила Кейт. — Мы собираемся вон туда.

Она указала на поднимающийся вдалеке над водой темный от деревьев утес. Среди деревьев в этом сверхъестественном освещении вырисовывался один-единственный белый дом.

Это был тот самый дом, который Кейтлин видела в Институте во время тестирования. Тот, который ей показал на фотографии человек с рысьими глазами и кожей цвета жженого сахара. Она ничего не знала об этом человеке, кроме того, что он враг мистера Зетиса. И о белом доме тоже, кроме того, что с ним как-то связан этот человек.

— Это наш единственный шанс, — сказала она; ребята не сводили с нее глаз, и она продолжила: — Мы не знаем, кто эти люди, но только они могут помочь нам в борьбе против мистера Зетиса. У нас нет выбора, мы должны найти их.

— Будем надеяться, они сумеют помочь нам избавиться от… — Льюис не договорил и перешел на телепатическую связь: — «От этого. Может быть, им известно, как разорвать связь».

— Ты же знаешь, что показали исследования, — тихо сказала Анна. — Один из нас должен умереть.

— А вдруг они найдут способ избежать этого?

Кейтлин промолчала, но знала, что остальные чувствуют то же самое. Сеть объединила их, сделала очень близкими людьми, и порой это было чудесно, но в голове Кейт не переставала настойчиво пульсировать мысль: сеть надо разорвать. Они не могут до конца жизни существовать в сети. Они не могут…

— Узнаем, когда доберемся туда, — сказал Роб. — А пока давайте осмотримся. Надо досконально изучить местность. Должна быть подсказка, как попасть сюда.

— Идем туда, — предложила Кейт и кивнула на окончание мыса. — Хочу поближе подобраться к дому.

По пути ребята внимательно все осматривали.

— Все тот же старый добрый океан, — пробормотал Льюис. — А там, — он махнул за спину, — все тот