— Я согласен, — сказал Даллбен, усаживаясь за стол, — согласен, что всякому мастерству, и владению оружием в том числе, надо учиться. Но не одна мудрая голова, гораздо мудрее твоей, слетала с плеч прежде, чем хозяин её овладевал этим ремеслом.
— Прости, — начал Тарен, — я не должен был…
— Я не сержусь, — остановил его Даллбен, поднимая руку. — Только немного опечален. Время летит быстро. Всё свершается скорее, чем мы ожидаем. И всё же, — он вдруг заговорил почти неслышно, будто сам с собой, — всё же это тревожит меня. Боюсь, что здесь не обошлось без Рогатого Короля…
— Рогатого Короля? — недоуменно повторил Тарен.
— Мы поговорим о нём позже, — промолвил Даллбен.
Он вытянул из груды книг увесистый кожаный том, «Книгу Трёх». Время от времени он прочитывал Тарену из неё несколько страниц, и юноша верил, что в этой книге было сказано всё и обо всём на свете.
— Как я уже объяснял тебе раньше, — продолжал Даллбен, — а ты, вероятно, забыл, Прайден — земля многих властителей, королей и их владений — маленьких королевств. И, конечно же, их военачальников, поставленных над войском.
— И среди них есть Верховный король, — подхватил Тарен, — по имени Матх, сын Матонви. Его полководец — самый могущественный герой в Прайдене. Ты рассказывал мне о нём. Принц Гвидион, да? Да! — пылко воскликнул Тарен. — Да, я помню, я знаю…
— Но есть вещи, которых ты не знаешь, — сказал Даллбен, — по той простой причине, что я ещё не рассказывал тебе о них. Теперь я уже меньше принадлежу царству живых, меня зовёт Земля Смерти, Аннувин.
Тарен вздрогнул, услышав это название. Даже Даллбен произнёс его шёпотом и так же тихо продолжал:
— И король Аровн, хозяин Аннувина. Знай, — продолжал он хрипло, — Аннувин больше, чем Земля Смерти. Там полным-полно сокровищ, и не только золота и драгоценных камней, но всего того сокровенного, что даёт людям силу, славу и счастье. В давние-предавние времена человеческий род владел этими сокровищами. Хитростью и обманом злобный Аровн украл их одно за другим. Малая часть этих сокровищ всё же была вырвана у него. Но большая их часть спрятана в Аннувине, и Аровн ревностно охраняет их.
— Но Аровн всё же не смог стать правителем Прайдена, — воскликнул Тарен.
— Радуйся этому, — промолвил Даллбен. — Он бы правил здесь, если бы не Дети Доны, сыновья леди Доны и её супруга Белина, короля Солнца. Давно пришли они в Прайден из Страны Солнца. И поняли они, что хоть люди здесь бедны, но обычаи их справедливы, а страна богата. Сыновья Доны построили свою твердыню, свою крепость, далеко на севере в Орлиных Горах, в Каер Датил. Они-то и помогли нам вернуть ту небольшую часть сокровищ, украденных Аровном, и защищают страну от скрытой угрозы, идущей из Аннувина.
— Страшно даже представить, что случилось бы, не приди сюда Сыновья Доны, — сказал Тарен. — Судьба благоволила к нам, приведя их сюда. И потому мы можем жить спокойно.
— Я не уверен в этом, — грустно улыбнулся Даллбен. Люди Прайдена слишком полагаются на силу Дома Доны. Они беззаботны, как ребёнок на руках матери. Они так привыкли к этому, расслабились, что никакие тревоги не посещают их. Конечно, и нынешний король Матх происходит из Дома Доны, и принц Гвидион. Это наша защита. И до сегодняшнего дня в Прайдене был мир настолько, насколько люди вообще могут быть мирными. Но это пока…
Он задумался, помолчал и ровным голосом продолжал:
— Тебе ещё неведомо то, что знаю я, что дошло до моих ушей. Явился в нашу страну новый могущественный предводитель, воин, военачальник столь же сильный, как принц Гвидион. Некоторые считают даже, что он сильнее. Но он человек зла, для которого смерть — чёрная забава. Он играет со смертью, как ты забавляешься с собакой.
— Кто он? — вскричал Тарен. Даллбен покачал головой.
— Никто не знает его имени и никогда ни один человек не видел его лица. Он носит маску с оленьими рогами и потому зовётся Рогатым Королём. Я не знаю, чего он хочет, что замыслил и к чему стремится. Но я чувствую, что здесь не обошлось без Аровна, а значит, пощады не жди. Я говорю это всё сейчас, чтобы спасти и защитить тебя, — Даллбен пристально глянул на Тарена. — Из того, что я сейчас видел, мне ясно одно — твоя голова забита глупыми мыслями о боевых подвигах и геройстве. Я советую тебе выбросить эту чепуху из головы. Неведомая опасность подстерегает всюду. Ты ещё только на пороге возмужания. И я должен позаботиться, чтобы ты достиг зрелости и при этом в целости сохранил свою шкуру и глупую голову. Вот почему ты не покинешь Каер Даллбен ни под каким видом, не станешь ходить дальше фруктового сада и уж тем более не отправишься в лес. До поры до времени.
— До какой же поры и до какого времени? — вспыхнул Тарен. — Мне кажется, что всегда так и будет «до поры до времени»! Неужто моя жизнь так и пройдёт среди овощей да кривых подков!
— Распетушился! — усмехнулся Даллбен. — Бывают в жизни вещи и похуже кривых подков. Ты мечтаешь выйти в герои? И представляешь это себе как весёлый звон сверкающих мечей да лихие скачки на огненном коне! Чтобы добиться славы…
— А как же принц Гвидион? — ревниво воскликнул Тарен. — Он же герой! И я хочу, да, очень хочу быть похожим на него!
— Боюсь, — покачал головой Даллбен, — что это почти невозможно.
— Но почему? — Тарен вскочил на ноги. — Если только мне представится случай…
— Ты спрашиваешь, почему? — перебил его Даллбен. — И ждёшь от меня ответа. Но знай, что мы постигаем и достигаем больше, когда сами ищем ответ и не находим его, чем получая его готовым из чужих уст. Я мог бы тебе объяснить, почему. Но это только ещё больше запутает тебя. Если ты вырастешь, постепенно постигая всё своим умом и сердцем, в чём я, признаться, очень сомневаюсь, то, надеюсь, добьёшься чего-нибудь в этой жизни. Тебя ждут ошибки, но они будут твоими и принесут они тебе больше пользы, чем чужие ответы.
Тарен снова опустился на скамью. Он сидел теперь мрачный и тихий. Даллбен уже словно бы забыл о нём и углубился в свои размышления. Его подбородок уткнулся в грудь. Борода серым туманом окутала лицо. Он мирно захрапел.
Весенний ветерок донёс в окно аромат цветущих яблонь. Тарен видел вдали бледно-зелёную опушку леса. Чернели вспаханные поля, которые скоро начнут зеленеть и золотиться. Он перевёл взгляд на «Книгу Трёх», лежащую на столе. Тарену никогда не разрешали прикасаться к ней, листать страницы, читать.
Теперь она лежала совсем