– Слишком наиграно, Обри, – сказала я.
Улыбка его дрогнула:
– Что ты имеешь в виду?
– Ты похож на Дракулу из малобюджетного фильма.
Он слетел по ступеням с тем непринужденным совершенством, которое присуще только по-настоящему старым. Уличные фонари осветили перекошенное лицо, сжатые в кулаки руки.
Жан-Клод встал перед ним и заговорил тихим успокаивающим шепотом. Обри отвернулся, резко пожав плечами, и заскользил по улице. Жан-Клод повернулся ко мне.
– Если вы будете продолжать его дразнить, он дойдет до точки, откуда я не смогу его повернуть. И вы умрете.
– Я думала, вам поручено доставить меня к этому Николаосу.
Он нахмурился.
– Так и есть, но я не стану жертвовать жизнью, защищая вас. Вы это понимаете?
– Теперь да.
– Отлично. Пойдемте?
Он показал рукой вдоль улицы, куда удалился Обри.
– Мы пойдем пешком?
– Здесь недалеко. – Он протянул мне руку. Я посмотрела на нее и покачала головой. – Анита, это необходимо. Иначе я не предложил бы.
– Почему необходимо?
– Эта ночь не должна стать известной полиции, Анита. Возьмите мою руку, изобразите обезумевшую женщину со своим любовником-вампиром. Это объяснит кровь на вашей блузке. Объяснит, куда мы идем и зачем.
Рука его висела в воздухе, изящная и бледная. Она была неподвижна, даже пальцы не трепетали, будто он мог так стоять и протягивать мне руку целую вечность. Может быть, так оно и было. Я приняла его руку. Длинные пальцы сомкнулись на тыльной стороне моей ладони. Мы пошли, и рука его в моей руке была неподвижна. Я чувствовала, как бьется мой пульс об его ладонь. Его пульс ускорился, попадая в такт с моим. Кровоток его жил я ощущала, как второе сердце.
– Вы сегодня питались?
– А вы не можете определить?
– С вами никогда нельзя ничего определить.
Уголком глаза я заметила улыбку.
– Я польщен.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Нет.
– Нет – вы не ответили на мой вопрос, или нет – вы сегодня не питались?
Он на ходу повернулся ко мне. На верхней губе у него сверкнули бисеринки пота.
– А как вы думаете, ma petite? – Голос его был тишайшим из шепотов.
Я попыталась выдернуть руку, хотя и знала, что это глупо и не выйдет. Рука его судорожно сжалась на моей, сдавила так, что я ахнула. Он даже не сильно старался.
– Не боритесь со мной, Анита. – Он провел языком по верхней губе. – Борьба... возбуждает.
– Почему вы сегодня не стали питаться?
– Мне было приказано этого не делать.
– Почему?
Он не ответил. Начал моросить дождик, легкий и прохладный.
– Почему? – повторила я.
– Не знаю.
Его голос был еле слышен за тихим шумом дождя. Будь это кто-то другой, я бы сказала, что он боится.
Здание гостиницы было высоким и узким и построено из настоящего кирпича. Вывеска на фасаде голубым неоном извещала: “Есть пустые комнаты”. Других слов не было. Никак не узнать, как она называется или вообще что это. Пустые комнаты. Капельки дождя черными бриллиантами блестели в волосах Жан-Клода. Топ прилипал у меня к телу. Кровь смывалась. Холодная вода – идеальное средство от пятен свежей крови. Рекомендую.
Из-за угла выехала полицейская машина. Я напряглась. Жан-Клод рывком притянул меня к себе. Я уперлась ему в грудь ладонью, чтобы не дать ему прижать меня к себе. Его сердце стучало у меня под рукой.
Полицейская машина ехала очень медленно. Прожектор оглядывал темную улицу. Округ они патрулировали регулярно. Для туризма будет плохо, если туристы начнут пропадать из-за нашего лучшего аттракциона. Жан-Клод схватил меня за подбородок и заставил смотреть на него. Я пыталась вырваться, но пальцы его сомкнулись железом.
– Не сопротивляйтесь!
– Я не буду смотреть вам в глаза!
– Даю вам слово, что не буду вас зачаровывать. Сегодня ночью можете спокойно смотреть в мои глаза. Клянусь вам. – Он метнул взгляд на машину, медленно приближающуюся к нам. – Если вмешается полиция, я не могу гарантировать судьбу вашей подруги.
Я заставила себя обвиснуть в его объятиях, дав своему телу прильнуть к нему. Сердце стучало, как на бегу. Потом я поняла, что это не мое сердце стучит. Пульс Жан-Клода колотился в моем теле. Я его слышала, ощущала, почти сжимала в руке. Я взглянула в его лицо. Глаза его были темнейшей синевы, как полночное небо. Темные и живые, но не было ощущения, будто тонешь, они не затягивали. Глаза как глаза.
Лицо его склонилось надо мной, и он шепнул:
– Клянусь вам.
Он собирался меня поцеловать. Я не хотела. Но еще меньше я хотела, чтобы полицейские остановились и стали задавать вопросы. Не хотела объяснять порванную блузку и пятна крови.
Губы его нерешительно застыли над моим ртом. Громко отдавалось у меня в голове биение его сердца, пульс его ускорялся, и дыхание мое прерывалось тяжестью его жажды.
Губы его были шелковисты, язык – быстрой влагой. Я попыталась оторваться и почувствовала его руку у себя на затылке.
Нас накрыло полицейским прожектором. Я обвисла в руках Жан-Клода, давая ему себя целовать. Рты наши прижались друг к другу. Языком я нащупала гладкую твердость клыков. Я отодвинулась, и он меня отпустил. Тут же он прижал меня лицом к своей груди, я почувствовала, как он дрожит. И не от дождя.
Дыхание его было отрывистым, сердце колотилось. Гладкая шероховатость шрама уперлась мне в щеку.
Голод его окатил меня бешеной волной, как жар. Раньше он его от меня прятал.
– Жан-Клод! – Я даже не пыталась скрыть свой страх.
– Тише.
По его телу пробежала крупная дрожь, с шумом вырвалось дыхание. Он отпустил меня так резко, что я пошатнулась и оступилась.
Он отошел прочь, прислонился к припаркованной машине и поднял лицо к дождю. Я все еще чувствовала биение его сердца. Никогда я не ощущала так своего пульса, пульса крови, текущей по моим жилам. Обхватив себя руками, я задрожала под горячим дождем.
Полицейская машина скрылась в полумраке уличных фонарей. Минут, может быть, через пять Жан-Клод выпрямился. Я больше не чувствовала биения его сердца, а мой собственный пульс стучал медленно и мерно. Что бы тут ни произошло, оно уже кончилось.
Он прошел мимо меня и позвал через плечо:
– Идемте, Николаос ждет нас внутри.
Я прошла в дверь вслед за ним. Он не пытался взять меня за руку. Даже держался на таком расстоянии, чтобы мы не могли друг друга коснуться, пока я шла за ним через маленький квадратный вестибюль. За конторкой сидел мужчина – человек. Он оторвал глаза от журнала, скользнул взглядом по Жан-Клоду и с вожделением уставился на меня.
Я ответила взглядом в упор. Он пожал плечами и вернулся к своему журналу. Жан-Клод быстро шел к лестнице, не ожидая меня. Даже не оглядываясь.