– Полегче, – бросил Кэм, силой отводя руки Дэниела прочь. – У тебя полно врагов, Дэниел, но сейчас я не вхожу в их число. Помни о перемирии.

– То еще перемирие, – проворчал Дэниел. – Восемнадцать дней, пока ее будут пытаться убить другие.

– Восемнадцать дней, пока мы с тобой будем от них избавляться, – поправил Кэм.

По обычаю ангелов перемирие длилось восемнадцать дней. На небесах восемнадцать считается наиболее счастливым, даже божественным числом: жизнеутверждающая сумма двух семерок (архангелов и главных добродетелей), уравновешенная напоминанием о четырех всадниках Апокалипсиса. В некоторых языках смертных восемнадцать стало обозначать саму жизнь – хотя в данном случае, для Люс, оно с тем же успехом могло подразумевать и смерть.

Кэм был прав. Поскольку новость о том, что девочка смертна, просочилась на небеса, ряды ее врагов будут умножаться с каждым днем. Мисс София и ее собратья, двадцать четыре старших из Шмаэлим, по- прежнему хотят ее гибели. Только этим утром Дэниел заметил старших в тенях, отбрасываемых вестниками. И еще кое-что – другую тьму, неявную хитрость, которую он поначалу не узнал.

Солнечный луч пронзил облака, и краем глаза Дэниел уловил блеск. Он обернулся, встал на колени и обнаружил стрелу, воткнувшуюся в мокрый песок. Тоньше обычной, тускло-серебряную с вытравленным узором из завитков и теплую на ощупь.

Дыхание у Дэниела перехватило. Он целую вечность не видел звездных стрел. Его пальцы задрожали, когда он вытащил ее из песка, бережно, чтобы ненароком не коснуться смертоносного тупого наконечника.

Теперь Дэниел понимал, откуда взялась та, иная тьма в утренних вестниках. Новость оказалась даже хуже, чем он опасался. Он обернулся к Кэму, уравновесив на ладони легкую, словно перышко, стрелу.

– Он действовал не один.

При виде стрелы Кэм напрягся. Он подался к ней едва ли не благоговейно, протянул руку, коснувшись ее так же, как Дэниел.

– Слишком ценное оружие, чтобы его бросать. Должно быть, изгой очень спешил убраться отсюда.

Изгои – группа бесхребетных, колеблющихся ангелов, презираемых и небесами, и адом. Единственной их силой был ангел-отшельник Азазель, последний звездный кузнец, еще владеющий искусством изготовления этого оружия. Смертному такая стрела, сорвавшись с тетивы серебряного лука, только набьет синяк. Но для ангелов и демонов оружия гибельнее не найти.

Всякий хочет обладать им, но никто не готов примкнуть к изгоям, так что торговля звездными стрелами всегда проходит скрытно, через посредников. А это означает, что мужчина, которого прикончил Дэниел, был не убийцей, подосланным старшими, а всего лишь торговцем. Изгой, настоящий враг, исчез – возможно, сразу, как только заметил их с Кэмом. Дэниел содрогнулся. Это было не лучшей новостью.

– Мы убили не того парня.

– Что значит «не того»? – отмахнулся Кэм. – Разве миру не станет лучше без еще одного подонка? Разве Люс не будет легче? Плохо одно…

Он пристально посмотрел на Дэниела, а затем перевел взгляд на море.

– Изгои, – закончил тот.

Кэм кивнул.

– Итак, теперь и они охотятся за ней.

Кончики крыльев Дэниела встопорщились под кашемировым свитером и тяжелым плащом – его передернуло от жгучего зуда. Он замер неподвижно, с закрытыми глазами и вытянутыми вдоль тела руками, изо всех сил сдерживаясь, не позволяя крыльям поспешно развернуться, словно корабельным парусам, и унести его прочь с этого острова, через залив и дальше, прямиком к ней.

Он зажмурился крепче и попытался вообразить Люс. Ему пришлось через силу отрывать себя от той хижины, от нее, мирно спящей на крохотном островке к востоку от Тайби. Теперь там уже вечер. Проснулась ли она? Проголодалась ли?

Сражение в Мече и Кресте, откровения и смерть подруги – все это недешево обошлось Люс. Ангелы ожидали, что она проспит весь день и всю ночь. Но к завтрашнему утру им понадобится готовый к исполнению план.

Дэниел впервые в жизни предложил демону перемирие. Установить границы, придумать правила и очертить систему последствий, если одна из сторон эти правила преступит, – союз с Кэмом подразумевал немалую ответственность. Разумеется, он готов был пойти на это, на все готов был ради Люс – только хотел бы точно знать, что все проделал правильно.

– Нам придется спрятать ее где-нибудь в безопасном месте, – начал он. – К северу есть школа, неподалеку от Форт-Брэгга…

– Прибрежная, – кивнул Кэм. – Мы тоже к ней присматривались. Ей там понравится. И ее будут учить так, чтобы не подвергнуть опасности. И что важнее всего, защитят.

Гэбби уже объяснила Дэниелу, какую маскировку может обеспечить Прибрежная. Вскоре пойдут слухи, что Люс спрятана там, но по крайней мере на некоторое время в пределах школы она сделается почти невидимой. В здании за ней присмотрит Франческа, ангел и знакомая Гэбби. Снаружи Дэниел с Кэмом выследят и убьют любого, кто посмеет приблизиться к границам школьной территории.

Кто рассказал Кэму о Прибрежной? Дэниелу не нравилась мысль о том, что другой стороне известно больше, чем им самим. Он уже корил себя, что не посетил школу, прежде чем принять это решение, но ему и так было непросто покинуть Люс.

– Она может приступить к занятиям завтра же. В том случае, – уточнил Кэм, окинув взглядом собеседника, – в том случае, если ты согласишься.

Дэниел прижал ладонь к нагрудному карману рубашки, где хранил недавнюю фотографию. Люс на озере в Мече и Кресте. Мокрые волосы блестят. На лице играет редкая для нее улыбка. Обычно к тому времени, когда ему удавалось заполучить ее карточку в очередной жизни, он уже ее терял. На этот раз она все еще была здесь.

– Ну же, Дэниел, – продолжал тем временем Кэм. – Мы оба знаем, что ей нужно. Мы зачислим ее туда – и оставим в покое. Мы ничем не можем ускорить этот этап, иначе мы ей только помешаем.

– Я не могу оставить ее одну так надолго, – чересчур поспешно выпалил Дэниел.

Он опустил взгляд на лежащую в ладонях стрелу, борясь с подступающей дурнотой. Ему хотелось зашвырнуть оружие в океан, но он не мог.

– Вот как, – искоса глянул на него Кэм. – Ты ей не сказал.

Дэниел застыл.

– Я боюсь ей что-то говорить. Мы можем ее потерять.

– Ты можешь ее потерять, – насмешливо поправил его Кэм.

– Ты знаешь, что я имел в виду, – закаменев, отрезал Дэниел. – Слишком рискованно предполагать, что она сумеет воспринять все без того, чтобы…

Он зажмурился, пытаясь избавиться от тягостного видения яростного пламени. Но оно всегда пылало на задворках его сознания, грозя в любое мгновение переродиться в стремительно распространяющийся пожар. Если он расскажет Люс правду и убьет ее, на этот раз она исчезнет навсегда. И виноват будет он. Дэниел не мог ничего делать – не мог существовать – без нее. Его крылья жгло от одной мысли. Лучше скрывать ее подольше.

– Как удобно для тебя, – проронил Кэм. – Надеюсь только, она не слишком разочаруется.

Дэниел не обратил на него внимания.

– Ты и правда веришь,