Собственные страхи вдруг показались абсурдными. Настроение улучшилось, и мысли вернулись к горячему кофе, который она оставила вариться, и о завтраке, который она съест перед тем, как отправится по делам.
Но когда они с Эйсом подошли к коттеджу, Оливия заметила что-то на коврике у двери. Она поднялась по ступенькам и задержалась на мгновение, разглядывая маленькую корзинку дикой черники.
Слова, ничем не сдерживаемые, закружились у нее в голове, словно дым, его голос звучал, словно мягкий бархат поверх гравия. Воспитанный, соблазнительный, возбуждающий. Темный…
«На берегу реки в зарослях появились ягоды прекрасной дикой черники, Сара… С ними получится замечательный пирог ко Дню благодарения…»
У Оливии пересохло во рту. Ее мир сузился. Руки затряслись.
На холмах раздался выстрел из охотничьего ружья. Кожа Оливии покрылась потом, несмотря на утреннюю прохладу, спираль времени начала раскручиваться в обратную сторону, вызывая болезненную тошноту. Оливия увидела его глаза. Они смотрели на нее. Светло-янтарные, как у кугуара. Прозрачные, словно мед из иван-чая. Опушенные густыми темными ресницами. Его улыбка – зубы такие белые и безупречные. Дикие черные кудри цвета воронова крыла. «Сара…»
«Нет».
Она вцепилась в перила крыльца.
«Прекрати».
«Никаких возвращений к прошлому».
«Ты не жертва. Не пленница прошлого. Воспоминания под запретом. Он мертв. Его больше нет. Ты в безопасности. Сара умерла вместе с ним. Ты – Оливия. Это твое убежище. Никто не может отобрать его у тебя. Не оглядывайся назад…»
В душе Оливии медленно разгорался гнев. Она подобрала корзинку с ягодами и открыла дверь. Войдя в дом, Оливия разожгла огонь так, что пламя свирепо заревело. Она накормила Эйса завтраком и налила себе крепкий кофе. Сделав долгожданный глоток горячего темного напитка, она позволила ему обжечь горло, и это ощущение вынудило ее вернуться в настоящее.
«Сохраняй спокойствие. Оставайся сосредоточенной».
Появлению шарфа и черники наверняка было простое объяснение. Должно было быть. Она его найдет.
Оливия допила кофе, Эйс покончил с завтраком. Она схватила шарф и корзинку с ягодами и широким шагом направилась к хозяйскому дому.
* * *На полках магазина спортивных товаров и товаров для лесорубов он нашел веревку, болторез, клейкую ленту, тиски для вязания мушек, клещи, пакеты с шерстью бобра, несколько ярких петушиных перьев, перья шотландской куропатки, моток геодезической мерной ленты цвета лайма, пакетик ярко-красных блестящих бусин, дверные крючки с петлями размера 1/0 и 2/0 и моток голографической нити. К этому он добавил походный разделочный нож с небольшим бугорком на лезвии. У лезвия была странная форма в виде листика дерева, но как только его кончик вонзится в подбрюшье животного, достаточно будет легкого движения кисти назад, и шкура снимется легко, словно сливочное масло. Этот разделочный нож отлично дополнит универсальный нож, который уже был у Юджина и хранился в доме на колесах. Этот нож сделал бы намного приятнее все происходившее у реки Биркенхед позапрошлой ночью.
По дороге на ранчо ему удалось стащить в охотничьем лагере оружие: «ремингтон» калибра 308 с продольно-скользящим поворотным затвором, помповый винчестер калибра 12 и несколько коробок патронов. В этой стране владение оружием строго регулировалось. Купить ружье без необходимых документов не представлялось возможным. Юджин был доволен этим приобретением. У ружья был хороший вес, идеальный для охоты на оленя в густом лесу. Юджин оставит себе винчестер, а ружье отдаст ей, как это было и во время их последней охоты. Да, это будет вызовом. Да, он может погибнуть. Но в этом смысл настоящей охоты. Охотник всегда должен предполагать возможность собственной смерти, если он охотится на сто́ящую добычу.
Женщина за кассой спортивного магазина была очаровательной. Она заигрывала с Юджином, пробивая его покупки и беря кредитку. Продавщица болтала о надвигающейся непогоде и о крупном олене, которого ее брат подстрелил на выходных. Юджин улыбнулся и встретился с ней взглядом. Он смотрел, как в ответ розовеют ее щеки, как расширяются зрачки. Это напомнило ему девушку в библиотеке. Но теперь для него существовала только одна девушка. У него осталась одна игра.
От магазина спортивных товаров Юджин дошел до маленького супермаркета, где купил продукты. Он взглянул на витрину с газетами и журналами.
Никаких новостей о теле. Его послание еще не было получено.
Завтра он еще раз проделает часовой путь до Клинтона, чтобы проверить газеты.
* * *Когда Оливия вошла в холл, экономка как раз поднималась с бельевой корзиной по широкой деревянной лестнице.
– Адель! – окликнула ее Оливия. – Это вы оставили для меня корзинку с ягодами у входа в дом?
Экономка остановилась на полпути, нахмурилась и посмотрела на Оливию.
– Нет. С какой стати? Все в порядке?
Та замялась, неожиданно почувствовав себя неловко.
– Мне… просто стало интересно. Записки не было.
– Сегодня утром Джейсон привез с рынка в Клинтоне несколько ящиков овощей и фруктов. Он купил и лесные грибы. Может быть, он или Нелла оставили ягоды.
Оливия испытала огромное облегчение. Да, разумеется, это Джейсон или Нелла. Она запаниковала без причины и нашла связи, которых не было.
– Я спрошу их, спасибо. А если кто-то спросит о потерянном шарфе, то я нашла вот этот на поле, неподалеку от пустующих домиков работников конюшни.
Она подняла шарф так, чтобы Адель его увидела.
Экономка кивнула и снова двинулась вверх по ступенькам.
Оливия отправилась прямиком на кухню. Толкнула дверь, и ее охватило тепло домашнего очага. Что-то восхитительное кипело на газовой плите. Кастрюли из меди и нержавеющей стали висели на кедровых балках над кухонным «островком» с толстой деревянной столешницей. В глиняных контейнерах на широком, залитом солнцем подоконнике росли душистые травы.
Грейс, покойная жена Майрона, спроектировала эту кухню, когда они впервые открыли хозяйский дом для постояльцев. Майрон никогда сюда не заходил. Он чувствовал присутствие жены даже через столько лет после ее смерти.
Оливия поставила корзинку с ягодами на деревянный стол.
– Джейсон! – позвала она шеф-повара, снимая с шеи шарф и заглядывая в кладовую. Там было пусто. Джейсон не мог далеко уйти, принимая во внимание булькающие на плите кастрюли.
Через заднюю дверь она вышла в огород с травами. Джейсона Чена не было и там. Не оказалось и его дочери Неллы.
Когда Оливия снова вернулась в кухню, до нее донесся глухой стук из холодильной комнаты. Дверь туда была приоткрыта, из нее вырывались клубы холодного воздуха.
Оливия уставилась на дверь и похолодела.
Еще один стук.
– Джейсон! – снова позвала Оливия, направляясь