Мои родители не воспитывали во мне религиозность. Больше всего мы поклоняемся Троице Визы, МастерКард и Американ Экспресс.
Я думаю, что Мерриуэзерская группа поддержки смущает меня, потому что я не посещала воскресную школу. Это должно быть чудо. Этому нет других объяснений. Как еще они могут воскресной ночью спать с футбольной командой, а затем в понедельник перевоплотиться в девственных богинь?
Это выглядит, как будто они существуют одновременно в двух реальностях. В одной вселенной они превосходны, с ровными зубами, длинноногие, упакованы в одежду от известных модельеров, и на шестнадцатилетие получают спортивные автомобили. Учителя улыбаются им и ставят им оценки за их красивые глаза.
Они знают персонал школы по имени. Они — Гордость Троянцев. Упс…. я имела в виду Гордость Синих Дьяволов.
Во второй Вселенной они проводят вечеринки, достаточно дикие, чтобы привлечь студентов колледжа. Они поклоняются вони О де Жок. На весенние каникулы они арендуют пляжные домики в Канкуне, и дружно идут на аборт перед выпускным балом.
Но они так прелестны. И они подбадривают наших мальчиков, побуждая их к неистовому натиску, и, мы надеемся, к победе. Это наши образцы для подражания — Девочки, У Которых Есть Все.
Я готова спорить, что ни одна из них даже не запинается, не проваливается на экзаменах, не испытывает чувства, что ее мозги расплываются во взбитое желе. У них у всех красивые губы, заботливо очерченные красным и покрытые блеском.
Когда мероприятие заканчивается, я нечаянно сбиваю три ряда скамеек. Если я когда-нибудь создам свой собственный клан, мы будем называться Анти-Чирлидеры. Мы не будем сидеть на скамейках. Мы будем бродить внизу и деликатно сеять разрушения.
Противоположность вдохновению — это… выдохновение?
Всю неделю, после этой поддержки команды, я рисую акварелью деревья, в которые ударила молния. Я стараюсь нарисовать их так, как будто они почти погибли, но не совсем. Мистер Фримен не говорит мне по этому поводу ни слова. Он просто вздергивает брови. Одна картина настолько темная, что вы с трудом различаете на ней дерево.
У всех нас затруднения. Иви в качестве задания вытянула «Клоунов». Она говорит мистеру Фримену, что ненавидит клоунов; когда она была маленькой, клоун напугал ее, и после этого ей пришлось лечиться.
Мистер Фримен говорит, что страх — замечательная стартовая площадка для искусства. Другая девочка ноет, что «Мозг» — слишком масштабный для нее объект. Она хочет «Котят» или «Радуги».
Мистер Фримен вздымает руки к небу.
— Достаточно! Пожалуйста, обратите внимание на книжные полки.
Мы послушно поворачиваемся и смотрим. Книги. Это класс искусств. Зачем нам книги?
— Если вы настолько озадачены, вы можете уделить немного времени изучению мастеров.
Он сгребает целую охапку книг.
— Кало, Моне, О'Киф. Поллок, Пикассо, Дали. Они не жаловались по поводу объектов, они рассматривали каждый объект от самых истоков его назначения. Конечно, у них не было отдела образования, заставлявшего их рисовать со связанными за спиной руками, у них были меценаты, которые понимали, что за такие простые вещи, как бумага и краска, нужно платить…
Мы стонем. Он снова переключился на обсуждение отдела образования. Они урезали бюджет материального обеспечения, и сказали ему, чтобы он обходился материалами, оставшимися с прошлого года. Никаких новых красок, никакой бумаги. Он ораторствует весь остаток урока, сорок три минуты. В классе жара, он заполнен солнцем и испарениями красок. Трое ребят крепко уснули, с похрапыванием, подрагиванием век и все такое.
Я продолжаю бодрствовать. Беру листок из альбома и карандаш, рисую дерево, мою версию второго уровня. Безнадежно. Я сминаю лист в комок и беру следующий.
Насколько это трудно — изобразить дерево на листе бумаги? Две вертикальные линии — ствол. Может, несколько толстых ветвей, пучок веток потоньше, и множество листьев, чтобы скрыть погрешности.
Я рисую горизонтальную линию — землю, и ромашку, выросшую возле дерева. Иногда мне кажется, что мистер Фримен не собирается находить во всем этом смысл. Лично я не нахожу никакого смысла. Сначала он показал себя таким крутым учителем. Не собирается ли он заставить нас биться над его нелепым заданием безо всякой помощи с его стороны?
Действо
Перед днем Колумба нам дают выходной. Я иду домой к Хизер. Я хотела подольше поспать, но Хизер «очень, очень, очень» хотела, чтобы я пришла. В любом случае по телевизору ничего нет. Мама Хизер при виде меня очень оживляется. Она делает нам по кружке горячего шоколада, чтобы мы могли взять их наверх, и пытается убедить Хизер пригласить целую кучу народу на вечеринку с ночевкой.
— Может быть, Мелли могла бы пригласить кого-нибудь из своих друзей.
Я не упоминаю о возможности того, что Рэйчел могла бы перерезать мне горло на ее новом ковре.
Я показываю зубки, как хорошая девочка. Ее мама похлопывает меня по щеке. Я чувствую себя лучше, улыбаясь людям, когда они ждут этого.
Комната Хизер закончена и готова для осмотра. Она не выглядит, как комната пятиклассницы. Или девятиклассницы. Она выглядит, как реклама пылесосов, вся в свежей краске и следах от пылесоса на ковре. На сиреневых стенах разместились несколько фотографий с претензией на художественность.
В ее книжном шкафу стеклянные дверцы. У нее есть телевизор и телефон, и ее домашнее задание аккуратно разложено на ее столе. Ее шкаф слегка приоткрыт. Я ногой открываю его чуть больше. Вся ее одежда терпеливо ждет на вешалках, упорядочена по типам — юбки вместе, брюки подвешены за штанины, свитера в пластиковых пакетах сложены на полках.
Вся ее комната кричит: «Хизер!» Почему я не могу постичь, как добиться этого? Не того, чтобы моя комната кричала «Хизер!» — это было бы слишком ужасающе. Но небольшой шепот «Мелинда» был бы к месту. Я сижу на полу, роясь в ее компакт-дисках.
Хизер красит за столиком ногти и безумолчно болтает, отчитываясь о проделанной работе. Она решила вступить в музыкальный клан. Окрыленные Музыкой — клан, в который тяжело проникнуть. У Хизер нет таланта или связей — я говорю ей, что она зря тратит время, даже просто думая об этом.
Она думает, что мы должны попробовать вместе. Я думаю, что она слишком надышалась лака для волос. Моя работа состоит в том, чтобы кивать или качать головой, говорить «Я понимаю, что ты имеешь в виду,» когда я не понимаю, и «Это нечестно,» когда все обстоит наоборот.
Играть в мюзикле было бы для меня легко. Я хороший актер. У меня имеется целый ряд улыбок. Я использую застенчивую улыбку со смотрящим-вверх-сквозь-челку-взглядом для штатных сотрудников и улыбку-с-прищуром и быстрым поворотом головы, если учитель задает мне вопрос. Когда мои родители хотят знать, как дела в школе, я вскидываю брови вверх и пожимаю плечами.
Когда