- Почему это? И причём тут эта кантина?
- Здание принадлежит Федерации и каждый сдаёт оружие на входе, тех же кого поймают на проносе лишнего или не дай боги кто-нибудь специально зацепит кого-то из посетителей и камеры наблюдения это докажут, ох не завидую я этому существу, больше мы его никогда с тобой не увидим.
- Всё так строго? - удивился я.
- К моему большому сожалению, это правило действует только тут! - припечатал он новым пустым стаканом по столу, - иначе как думаешь, зачем бы я здесь тусил?
- Не знаю, может за бесплатную выпивку, - пожал я плечами, провожая девушку взглядом, которая пошла за новой порцией.
- Ты лучше на Эстер не засматривайся, - внезапно чуть протрезвевшим голосом сказал он, когда она отошла за большое расстояние, - если конечно не хочешь проблем с Ротаргом.
- Что за Ротарг? - я второй раз слышал это имя.
- Экорианец, огромный как скала, считает Эстер своей собственностью и каждый вечер её заказывает не отдавая никому, ну и что более для тебя важно, по совместительству является главой фракции анархистов, которые контролируют северо-восток города и большинство ныряльщиков дневной смены.
- Погоди, ты говорил, что они работают на Торговую Федерацию, причём тут анархисты? - не понял я.
- Ах, да, забыл сказать, - он снова затряся от смеха, - фракции контролируют всё здесь на Бездне, поскольку власть Федерации заканчивается ровно вон там, за порогом кантины. Здесь все платят и Корпорации, и фракциям, так что привыкай дружок.
- Как же они контролируют ныряльщиков? Если те сдают весь товар Федерации?
- А кто тебе сказал, что его сдают весь? - спокойно удивился козёл, - сдают только нормы на каждого ныряльщика, да плюс взятые кредиты, в остальном же минерал уходит по их каналам на чёрный рынок, контролируют ещё проще, бойцы каждой из фракций охраняют ныряльщиков, пока те работают в свою смену.
- Экорианец, огромный как скала, считает Эстер своей собственностью и каждый вечер её заказывает не отдавая никому, ну и что более для тебя важно, по совместительству является главой фракции анархистов, которые контролируют северо-восток города и большинство ныряльщиков дневной смены.
- Погоди, ты говорил, что они работают на Торговую Федерацию, причём тут анархисты? - не понял я.
- Ах, да, забыл сказать, - он снова затряся от смеха, - фракции контролируют всё здесь на Бездне, поскольку власть Федерации заканчивается ровно вон там, за порогом кантины. Здесь все платят и Корпорации, и фракциям, так что привыкай дружок.
Эта новость, как вдохновила меня, так и опечалила, если есть каналы отправки на чёрный рынок, то мне можно будет их найти и
переправить с ними свой груз минералов, который я собираюсь добыть, вот только платить при этом я никому не хотел.
- Как же они контролируют ныряльщиков? Если те сдают весь товар Федерации?
- А кто тебе сказал, что его сдают весь? - спокойно удивился козёл, - сдают только нормы на каждого ныряльщика, да плюс взятые кредиты, в остальном же минерал уходит по их каналам на чёрный рынок, контролируют ещё проще, бойцы каждой из фракций охраняют ныряльщиков, пока те работают в свою смену.
- А что они сделают, если я откажусь? - спросил я у него, чтобы рассеять страхи.
- Ну во-первых, тебе придётся отдыхать только здесь, поскольку нигде в городе тебе не дадут спокойно жить, ну и главное, едва ты выйдешь из компрессионной камеры главного шлюза, как окажешься предоставленный сам себе. Федерация не отвечает ни за кого, едва он оказывается за пределами этой кантины, так что дважды подумай, прежде чем связываться с любым из этой братии.
- Хорошо, с анархистами более-менее понятно, а остальные как же? На что способны?
- Крестонцы принимают только своих, так что тебе не судьба туда попасть, кстати, хотел спросить, что у тебя за раса? Никогда такой не видел.
- Какая надо, - отрезал я, ещё не хватало рассказывать об этом, - а они что контролируют?
- Всю западную часть, и за одно большинство ныряльщиков вечерней смены платят дань именно им. Крайне мерзкие типы, должен тебе сразу сказать и очень вспыльчивые, так что увидишь коричневую хламиду, с огромным горбом, лучше обходи её стороной. Увидишь несколько хламид, переходи на другую сторону дороги.
- А по последним что?
- Глубинщики, - он замолчал, присосавшись к стакану, - тут всё сложнее. Хоть их и мало, по сравнению с остальными, но большая часть города платит дань именно им, особенно опытные ныряльщики или те, у кого есть хорошая техника, потому что они используют в своей работе большое количество автоматизированных батискафов и субмарин, которыми можно управлять не подвергая себя большому риску. Но больший страх и уважение они вызывают, поскольку являются владельцами пары фрегатов, которыми легко заткнут рот любой из фракций вне города. Так что если собираешься заниматься собирательством серьёзно, можешь попытать счастья у них, говорят нормы выработки у них не запредельные, да и адекватнее первых двух.
- Чего тогда всем к ним не идут? - удивился я, - если они такие белые и пушистые.
- Вступительный взнос к ним, пять килограмм галадиума, чтобы доказать, что ты можешь собирать минерал и сам.
- Но это же огромные деньги! - не поверил я, пересчитав вес в кредиты, по курсу чёрного рынка.
- Потому и берут минералом, что будут рассчитывать в будущем на твои умения, а не деньги, возможно я не говорил, но именно они те, кто смог найти глубину, глубже которой никто не может заплыть, так что думаю не стоит тебе рассказывать, сколько за это знание было заплачено жизней и кредитов.
- Ясно, - я задумался, с каждым выпитым стаканом пользы от собеседника становилось всё меньше, его язык заплетался, он начал кашлять, а вскоре и вообще стал не понимать, зачем я отвлекаю его от выпивки, совершенно забыв, что именно я ему её и покупаю.
«Похоже на сегодня разговор окончен, - я не сразу понял, почему в баре внезапно настала тишина, когда поднялся на ноги, собираясь уйти».
Даже музыка смолкла кругом, и только когда я повернулся и упёрся взглядом в серебристую ткань, оказавшуюся гидрокостюмом на теле гигантского монстра, высившегося надо мной почти на две головы, в душу закралось беспокойство.
- Существо, зачем ты взял мою девушку? - задала вопрос гора, стоящая передо мной, и в тоне не было ни капли дружелюбия.
Я посмотрел на девушку, она смущённо отвернулась, чтобы не смотреть