— Дон Альбино… — сбивчиво прошептал падре Лоренци.
Священнослужитель лишь вскинул руку, призывая к тишине, чтобы не прерывать видение. Секретарь кардинала растерялся. Что же это, предсказание? Божественное откровение? А может быть, монахиня вещает волею злых сил?
В это мгновение любому постороннему наблюдателю показалось бы, что сестра Лучия спит, сидя в кресле и положив руку на кофейный столик. Но священники знали, что на самом деле монахиня бодрствует. Устами сестры Лучии говорил сам Всевышний. Лоренци никогда прежде не доводилось видеть людей в состоянии транса, но кардинал, судя по всему, успел привыкнуть к такого рода явлениям и, не выказывая ни малейшего замешательства, по-прежнему держал вскинутую руку, призывая к тишине.
— Есть неизреченное пророчество, связанное с вашей смертью, — продолжал странный, окрашенный совершенно чужеродным тембром голос, изливавшийся из гортани монахини. — Бог сохранит, Господь помилует…
Ошеломленный Лоренци наблюдал, преисполнившись ужаса и благоговения.
Мгновение спустя сестра Лучия открыла глаза; ее лицу вернулось прежнее, мягкое выражение, с которым она появилась в келье.
— Не желаете ли еще кофе, ваше преосвященство? — спросила она.
— Охотно, сестра, — ответил Лучиани, глядя собеседнице в лицо без малейших признаков волнения после только что услышанного. — Вы же знаете, как я люблю кофе.
По пути к машине, на которой гостям монастыря предстояло вернуться в Фатиму, секретарь наблюдал за кардиналом со смешанным чувством испуга и недоумения. Наконец, не в силах справиться с любопытством и собравшись с духом, падре Лоренци осведомился у монсеньора Лучиани:
— Дои Альбино… что же произошло?
Остановившись, кардинал Лучиани положил руку на плечо Лореици и несколько минут смотрел в лицо секретаря с той безмятежностью, к которой помощник успел привыкнуть почти за год их совместной работы.
— Успокойтесь, падре Лоренци. Я же говорил вам, что сестра Лучия — дама крайне интересная. Вы согласны со мной? — и прелат пошел дальше, неся в кармане полученный от сестры Лучии сложенный листок.
Больше падре Лоренци и дон Лучиани ни разу не обсуждали случившееся.
ГЛАВА 17
Лондонский климат мало напоминает атмосферу амазонской сельвы, но именно таким показался он Саре, едва девушка ступила на Бридж-стрит. Напротив — Биг Бен, одна из крупнейших часовых башен в мире, возвещал, что наступила почти полночь. Сара сворачивает налево, к Вестминстер-бридж, и пускается бежать. На мосту стоит несколько человек. Девушка немного успокаивается. К тому же, Лондон — город с едва ли не самым большим количеством видеокамер на квадратный метр. Сара борется с искушением вызвать такси. Сперва нужно кое-что сделать. Она смотрит на возвышающийся шпиль лондонской телебашни — сейчас он напоминает девушке зловещий гигантский коготь.
«Ну же, — ободряет себя Сара, — соберись, вспомни, что должна выполнить». Миновав мост, прошла несколько метров по Вестминстер-бридж-роуд, и вновь — направо, на Бельведер-роуд.
Девушка собирается войти в первую же попавшуюся телефонную будку. Она готова двигаться до тех пор, пока не найдет то, что нужно. И вот, наконец, подходящий телефон обнаруживается у торговой зоны, близ Ватерлоо-бридж.
Сара снимает трубку. В этот раз она решает не пользоваться карточкой.
— Добрый вечер. Хотелось бы сделать звонок за счет абонента. Мое имя?.. Э-э… Грег Сондерс… — произносит девушка скорее вопросительно, чем утвердительно. Впрочем, телефонистка совсем не обращает внимания на то, что мужское имя произносит женский голос, и просит подождать на линии.
Несколько секунд спустя на другом конце провода раздается вопрос:
— Грег, ты?
— Натали, это не Сондерс. Это Сара. Прости, что обманула, но у меня не оставалось выбора.
— Сара? — переспрашивает собеседница, не скрывая удивления.
За все те годы, которые Натали руководила работой Сары, ей ни разу не приходилось застать подчиненную в таком смятении.
— Да, это я. Хочу попросить тебя о большом одолжении.
И быстро, но четко и с внятностью, присущей профессиональному журналисту, Сара рассказывает обо всем, что случилось в Лондоне.
— Тебе нужно обратиться в полицию, — произносит Натали, не в силах осмыслить только что услышанное.
— Нет, Натали, я не могу; никому нельзя доверять! Просто помоги. Тебе даже идти никуда не придется. Умоляю! Только ты в силах меня выручить!
Повисает неловкое молчание, во время которого начальница Сары обдумывает, как лучше поступить. Женщины всегда поддерживали друг друга. Если не считать редких стычек по утрам, Сара — ее подруга и одна из лучших сотрудниц агентства новостей международного уровня, которым руководит Натали.
— Договорились. Что нужно сделать?
— Спасибо, Натали!
— Не за что. Говори быстрей, пока я не передумала.
— Скажи, где находится площадь короля Вильгельма Четвертого?
— Всего-то?
— Да.
— Секунду. Тебе перезвонить или подождешь?
— За звонок платишь ты, так что решай сама.
— Договорились. Тогда не вешай трубку, я быстро, — слышится скрип кресла.
Натали садится перед монитором компьютера.
— Площадь короля Вильгельма Четвертого… — повторяет подруга — не столько в трубку, сколько про себя.
— Именно.
— Подожди секунду. — Проходит секунда, две, три, четыре, пять… — Ты действительно не знаешь, почему тебя преследуют?
— Не имею ни малейшего представления.
— Ну что же… сейчас скажу… — профессиональные журналистские интонации меняются, голос становится похож на речь служащей справочной. — А, вот, нашла. Точнее, не нашла. Под именем короля Вильгельма Четвертого найдены только сады в зоне Кристал-палас. Подожди-ка немного… А, еще есть улица Вильгельма Четвертого. Между Стрэнд-роуд и Чаринг-Кросс-роуд. Вот, пожалуй, и все. А такой площади нет.
— Ты уверена?
— Абсолютно. Наверное, ты ошиблась.
— Нет же, ничуть! Тот, кто назвал мне это имя, предупредил, что скорее всего, раньше я просто не слышала о такой площади. Я подумала, причина в том, что место очень далеко от центра, но чтобы площади не было как таковой…
— Но ведь ее нет! Дай-ка я сделаю еще один запрос.
— Вряд ли поможет.
— Что же… не хочешь — иди спроси в полиции.
— Какая ты добрая, Натали.
— Сейчас, подожди. Вильгельм Четвертый: родился в 1765 году. Правитель Соединенного королевства и Ганновера с 1830 по 1837 годы. Сын Георга Третьего, наследовал старшему брату, Георгу Четвертому. Предпоследний правитель из Ганноверского дома. Получил прозвище «король-моряк». Реформа избирательной системы, отмена рабства и детского труда на территории империи. Мне нравится этот мужчина!
— Ближе к делу! Мне не нужна лекция по истории. Больше никаких сведений нет?
— Нет. После Вильгельма Четвертого правила королева Виктория… Подожди, я посмотрю в «Гугле». — Раздается быстрое постукивание по клавиатуре. — Секунду, подожди…
— Нашла что-нибудь?
— Странно…
— Что именно?
— Площадь короля Вильгельма Четвертого… Нашла!
— Быстрее говори! — Сара торопит собеседницу, не в силах сдержать любопытства.
— Раньше так называлась Трафальгарская площадь!
— Ты серьезно?!
— Вполне! Сомнений нет. Трафальгарская площадь раньше называлась площадью короля Вильгельма Четвертого.
— Большое спасибо, Натали! Возможно, ты спасла мне жизнь.
— Или нет…
— Увидим.
— Конечно… Да, Сара, — произносит Натали, прежде чем закончить разговор.
— Что?
— Если попадется крупная сенсация, не забудь обо мне…
И с этими словами она вешает трубку.
ГЛАВА 18
Трафальгарская площадь — самая оживленная в Лондоне. Место встреч, место национального единения, место воспоминаний, праздников и ликования. Не зря это место назвали в память об одном из важнейших сражений, произошедшем 21 октября 1805 года близ Трафальгарского мыса у города