Она вечно называла комбинацию «грация». А он все собирался посмотреть в словаре, так как полагал, что «грация» означает нечто совсем другое, но потом понял, что не хочет ее поправлять. Когда он будет гнить в земле, ему будет не хватать ее словечек. И звуков – как возбуждающе ее чулки делают это шших- шших-шших, когда она бросается в гардеробную, чтобы устроить там такой же кавардак, как в ванной. Даже ее нервное ворчание приятно. Она шумно так втягивает воздух: Сст-ух. Сст-ух. Выскочила из гардеробной, всплескивает руками.
– Ты только посмотри на время, Флако! Взгляни на часы.
– А что, – возмутился он, – я вам всем твержу?
– Ты прав, Флако. Ты всегда прав. Ay Dios.
– И только меня все ждут!
Она тихонько застонала и шшихнула обратно в гардеробную.
Он сидел на краешке кровати, бессильно свисающие ноги касались пола. Кто-нибудь должен помочь ему обуться. Бесит.
* * *
Дети на улице подняли гвалт, затеяв возню с легионом собак; грех шума им всем отпущен – как и грех времени.
Старший Ангел де Ла Крус был знаменит своей пунктуальностью, так что коллеги-американцы прозвали его «немцем». Очень смешно, думал он. Как будто мексиканец не может быть пунктуальным. Как будто Висенте Фокс[10] куда-то опаздывал, cabrones[11]. Он, между прочим, вообще призывал просвещать американцев.
До болезни Ангел первым по утрам приезжал в офис. На совещании, когда другие только входили, он уже сидел за столом. В облаке аромата «Олд Спайс». А частенько успевал расставить пластиковые стаканчики с кофе перед каждым. Не уважение демонстрировал, нет. Давал понять – да чтоб вы все провалились.
Как в рестлинг-шоу Рик Флэр[12] проорал однажды: «Чтобы быть мужиком, вы должны побить мужика!» «Будьте мекси-канцами, – твердил он детям. – Мы не мексика-кашки». Они в ответ ржали. Видели что-то подобное в этом El Mariachi[13] – мол, он вылитый Чич Марин[14], да?
Ему плевать было, где работать, – важно, что у него была работа. Он принес на службу собственную кружку талавера[15]. На ней два слова: EL JEFE[16]. Ага, сотрудники поняли намек. Вроде как латинос сам себя назначил боссом. Но они, конечно же, понятия не имели, что jefe означает еще и «отец» и что он Старший Ангел, не кто-нибудь, а отец и патриарх целого клана. Отец небесный, Творец, мексиканский Один.
И кстати (bi de guey[17]), семейство де Ла Крус жило здесь, когда ваших предков и на свете не было.
Начальство не подозревало, что он – один из множества отцов-основателей, ступивших на эти земли. Его дед, Дон Сегундо, приехал в Калифорнию после мексиканской революции, пересек границу в Соноре на роскошном гнедом жеребце по кличке El Tuerto[18], потому что второй глаз был выбит пулей снайпера. Дед привез раненую жену в Юму, надеясь на помощь хирургов-гринго. Жил в адски жаркой глинобитной лачуге у стены местной тюрьмы, так близко, что слышал вонь и вопли, доносящиеся из казематов. А потом Сегундо угнал фургон и потащил жену в Калифорнию, чтобы записаться солдатом на Первую мировую. Убивать он научился, когда воевал с генералом Уэртой[19], и неплохо научился. И немцев он ненавидел из-за военных советников из Баварии в мерзких островерхих касках, которые учили бойцов Порфирио Диаса[20] стрелять из автоматических ружей по крестьянам-яки.
Отец сотни раз рассказывал ему историю деда.
А когда Соединенные Штаты отказали деду в его просьбе служить, он остался в Лос-Анджелесе. Отцу Старшего Ангела, Антонио, было пять лет.
Его не пускали в общественный бассейн в Восточном Л.-А. из-за чересчур смуглой кожи. Но он выучил английский и полюбил бейсбол. Де Ла Крусы опять стали мексиканцами, когда их выслали на юг с волной Великой депортации в 1932-м, погрузили в товарные вагоны вместе с двумя миллионами метисов и вывезли через границу. В тот период Соединенным Штатам внезапно надоело отлавливать и депортировать китайцев[21].
Который. Сейчас. Час? Когда мы уже выйдем? Перла еще не одета?
Он обхватил руками голову. Вся история его семьи, весь мир, Солнечная система и Галактика вращались вокруг него в странной тишине, и он ощущал пульсацию крови в собственном теле и само время, тиканье часов, отсчитывающих срок его существования на земле.
– Мы уже можем идти? – возопил он. Но не расслышал собственного голоса. – Мы уже готовы? Эй, кто-нибудь?
Но никто его не слушал.
Мы идем, Пап
– Как я выгляжу? – спросил он у Перлы.
– Отлично.
– Бывало и лучше.
– Ты всегда был красавцем.
– Повяжи мне галстук.
– Не вертись.
Конечно, он знал, что братья с сестрами шепчутся за спиной. Старший Ангел хочет быть гринго, сплетничали они на семейных сборищах tijereteando – древнего мексиканского обряда потрошения людей. Он знал, что они думают. Ангел считает, что он лучше нас.
– Я лучше вас.
– Чего? – удивилась Перла.
Он лишь махнул рукой.
Старший Ангел просто хотел кое-что показать американцам. А семья могла смотреть и учиться, если пожелают.
На его запястье красовались часы «Инвикта» с драконом, с увеличительным стеклом на циферблате, как у какого-нибудь пилота бомбардировщика. Напоминание начальству, что он всегда вовремя – по-американски. Минни купила часы в каком-то очередном «магазине на диване». Один из подарков имени ее бессонницы в два часа ночи. Они все неважно спят по ночам.
Сейчас часы болтаются на запястье, как слишком широкий ошейник на собачьей шее. Он смотрел, как Минни побрызгала лаком свою темную шевелюру. Она улыбнулась ему в зеркало.
Моя красавица дочь. У нас отличная, здоровая кровь. Но мне не нравятся мужики, на которых она засматривается.
Он подмигнул ей. Только Старший Ангел умел так мудро подмигивать. Постучал пальцем по «Инвикте».
Ангел знаменит не только своей пунктуальностью; еще он возглавлял вычислительный центр в газовой и электрической компании. Он гордился тем, что компания настолько знаменита, что в 60-е даже существовала рок-группа с таким же названием: «Тихоокеанская газо-электрическая». И был убежден, что сам пел бы значительно лучше, чем они. Только не рок, это же вообще не музыка. Длинные патлы, бархатные штаны в обтяжку и бабские кофты. Разве что Том Джонс ничего. Ese si era todo un hombre[22].
У него был доступ к сведениям о каждом жителе Сан-Диего, а также возможность контролировать и поддерживать деятельность всех работников и руководства в сети. Например, Старший Ангел мог проверить, как часто его соседи включают плиты и готовят. Богатые ублюдки в Ла Хойе и Дель Мар пользовались газом меньше, чем сброд с южных окраин или из Баррио Логан. Или чем народ в округе, ближе к границе, – в Ломас Дорадас. Судя по газовому и электрическому счетчикам, его Перла каждый день стряпает по двенадцать часов. Хотя не так давно она открыла для себя «Кентуккийских жареных цыплят» и слегка угомонилась.
Компьютеры – это ерунда. Старший Ангел даже не любил