в своей тарелке из-за того, что жила одна. Просыпалась среди ночи от самого легкого шума и лежала в напряжении, с туманом в голове и страхом в горле, словно на меня накинули петлю. Прижимала одеяло к груди, пока не понимала, что за звук услышала – обычно это была хлопнувшая дверца машины или поздно возвращающийся домой сосед. Тогда я заставляла себя разжать пальцы и, как учила Ванесса, думать о приятном. Но, что бы я ни вспоминала, в память каждый раз проникал Сэм. Мне не хватало его, как глотка воздуха.

Я провела расческой по спутанным волосам и брызнула на запястья духами с ароматом ванили. Небо за окном спальни из приглушенно-пастельного стало васильково-синим. День обещал выдаться прекрасным, но солнце не рассеяло царивший у меня внутри мрак. Сегодня я собиралась выйти из дома. Скрип тормозов на улице заставил меня вздрогнуть. Снизу из такси мне помахала рукой мама, и я крикнула, что спущусь через минуту. В коридоре я открыла переднюю дверь и, помедлив на пороге – мне абсолютно нечего было бояться, – вышла из квартиры.

– Лекарства не забыла? – спросила мама, прежде чем я плотно захлопнула дверцу и пристегнула ремень безопасности.

– Взяла. – Иногда мне казалось, что она считает меня маленькой девочкой, а не тридцатилетней женщиной.

– Чудесный день. У меня для тебя сюрприз. По сути, два.

Счетчик такси уверенно защелкал – клик-клик-клик, – и мы влились в транспортный поток. Я бросила в рот «Поло», чтобы мятная энергия конфетки успокоила раздраженный желудок.

– Хочешь? – Я предложила коробочку маме.

– Нет, спасибо. – Она улыбнулась, но улыбка получилась вымученной, и я заметила, что она очень бледная. Тонкая паутинка морщинок у глаз стала глубже.

– Все в порядке, мам?

Она посмотрела в окно, словно формулируя про себя фразу, прежде чем произнести ее вслух.

– Мне надо тебе кое-что сказать. – Она отвела взгляд, но потянулась и накрыла мою руку своей ладонью. – Я подаю на развод.

– Мама! Не может быть!

Таксист сильнее подкрутил громкость радио, но мне было наплевать, слушает он наш разговор или нет. Я никак не могла поверить, что родители расстались вскоре после моей операции.

– Как можно разрушить брак после тридцати пяти лет совместной жизни? Папа знает? – Я надеялась, пожив немного врозь, они все уладят.

– Пока нет.

– Не понимаю, почему ты так решила?

– Сложный вопрос.

То же самое отвечал отец, если я задавала ему этот вопрос, словно они старательно отрепетировали роли.

– Не может быть, чтобы ты этого хотела.

– И тем не менее это так. Мне комфортнее одной. – Однако новая седая прядь в ее волосах и глубокая морщина на переносице говорили, что она лукавит.

– Это из-за меня?

Раньше родители были счастливы друг с другом. Но им здорово досталось: ведь они боялись, что я могу умереть.

– Не все, что происходит, связано с тобой, моя юная леди. – Тон матери был энергичным и невозмутимым, но с толку меня не сбил. Моя болезнь стоила нам всем больших нервов, и теперь радость выздоровления омрачалась разрывом родителей. И моим с Сэмом тоже.

– Приехали. Высадите нас здесь. – Мать выудила из кошелька двадцать фунтов, и шофер остановился у Масонского зала. Отцепившись от дверной ручки, я вышла из машины и, пошевелив пальцами, чтобы восстановить кровообращение, удивилась: что мы здесь делаем?

В зал спешила группа девушек в юбочках в разноцветный горошек и таких же повязках на запястьях. Над каменным входом трепетал плакат: «Разум. Тело. Дух». Я подавила стон.

– Знаю, ты не любительница таких вещей, – сказала мать, – но ведь Ванесса советовала медитировать. Чтобы сопротивляться страхам. Вот я и подумала, что это подходящее место. – Ее лицо раскраснелось от предвкушения.

Прежде чем я успела ответить, сзади по ступеням громко затопали. От толчка в плечо я с писком отпрянула и вскинула руки, защищая голову.

– Дженна! – Мать нежно взяла меня за запястья и заставила опустить руки. – Ты сама не своя. Постоянно на грани срыва. Я только хочу, чтобы ты снова стала счастливой. Начинай жить.

– Я тоже этого хочу. – Эмоции грозили перехлестнуть через край. – Я благодарна, что получила второй шанс. Правда. Но…

– Понимаю, тебе очень тяжело. Но, если ты в понедельник пойдешь на работу – а ты знаешь, я считаю, это преждевременным, – тебе потребуется как-то снимать напряжение – уж слишком много ты принимаешь таблеток. Давай просто заглянем внутрь, поищем им естественную альтернативу.

– Хорошо. – Мой голос прозвучал неуверенно, и мать, взяв меня под руку, увлекла в здание.

Бум! Я похолодела от звука гонга, который со всей силой отозвался в моей голове. Зал был заставлен столами на козлах, гнувшихся и поскрипывающих под тяжестью серебряных украшений и груд книг, обложки которых все как одна обещали «перемены в жизни».

Поджав губы, я пробиралась вдоль ряда висящих на металлической перекладине ярких платьев. В воздухе стоял дымок от курящихся благовоний, ноздри щекотал запах сандалового дерева. Мое внимание привлекла юбка с эластичным поясом. Я сняла ее с вешалки и приложила к себе – подол скользнул по лодыжкам. Мне срочно требовались новые вещи: на диете – самой полезной, какая только может быть, – я прибавила почти двенадцать килограммов. На последнем приеме доктор Капур в ответ на мои жалобы убежденно заявил, что моя диета – это мое лечение и что она небольшая цена за жизнь. Мне стало стыдно, что я вообще упомянула об этом. Но такие юбки все-таки не мой стиль – обычно я ношу джинсы. В прошлом году я решила примерить на себя новый дерзкий образ, но, когда нацепила блестящие легинсы из «Топшопа», Рейчел чуть не лопнула от смеха. Я улыбнулась и пожалела, что ее нет рядом.

Мама, изучая программку, украдкой косилась на меня.

– Во втором кабинете принимает экстрасенс. Заглянем?

Ничего ужаснее я не могла себе представить, но понимала, что мать обрадуется, если я соглашусь. В конце концов, визит к экстрасенсу мне никак не повредит.

К двери второго кабинета был приколот лист размера А4 с выведенными синей шариковой ручкой словами: «НЕ БЕСПОКОИТЬ». Я привалилась к стене, а мать наставляла меня, предупреждая, чтобы я не сообщала экстрасенсу ничего слишком личного. Наконец дверь распахнулась, и из кабинета вывалилась широко улыбающаяся девица лет двадцати.

Мать сжала мне руку. Ее ладонь показалась мне горячей и липкой, и я решила, что она воспринимает наш приход сюда слишком серьезно. Оставалось надеяться, что Цыганка Ли, или как она там себя называет, отнесется ко мне с теплотой.

В комнате было светло. Женщина, поманившая нас к себе, была ненамного старше меня. На голове – роскошная копна золотистых волос, кремовая блузка пестрела маленькими красными бабочками. Я была разочарована – ожидала чего-нибудь более экзотического: свечи, магический кристалл, на худой конец, карты Таро.

– Будьте любезны, садитесь. – Женщина указала на стулья пальцами с острыми акриловыми ногтями. –