— Ты думаешь, это что-то даст?

— На девяносто девять процентов — нет, но отработать этот кусок нужно. И подключи к делу Сашку Сидоренко.

— Точно! Он ведь сейчас замначальника ВОХРа порта.

— Вот и напряги бывшего коллегу. Пусть пошустрит. Может, кто-то что-то видел? Или кто-нибудь из работяг бегал ночью за поддачей в винно-водочный. Сашка был толковым опером. Что-то да накопает.

— Я попытаюсь поговорить с особистами. Может, они что-нибудь подскажут? — задумчиво произнёс Кочетов.

— Добро, я — на место. В семь вечера соберите всех оперов, подобьём бабки и определимся с версиями, — Олег за руку попрощался с сыскарями и покинул кабинет.

— Шикуешь, братка! На прокурорской «Волге» раскатываешь, — Ояр Долгоногов заключил друга в объятия.

Рядом с могучим баскетбольного роста блондином отнюдь не маленький Олег казался подростком. Островецкий огляделся. Метрах в сорока от проезжей части дороги, где остановил машину водитель прокуратуры, на железнодорожных путях ничком лежал человек в военной форме. Вокруг него деловито сновали люди: кто-то что-то писал, кто-то фотографировал, кто-то что-то измерял…

«Рутина, — подумал Олег. — Человек погиб, а все спокойны и деловиты, как будто не на месте убийства, а на каком-нибудь производстве. А с другой стороны, только так и можно добиться результата, относясь отстранённо, даже несколько цинично к происходящему. Эмоции в нашем деле не помощники».

Рядом с синей прокурорской «Волгой», на которой приехал Олег, стояла белая «Волга» начальника милиции. Водитель — старшина Козуб — сладко спал, откинув сиденье.

— Во кадр, — усмехнулся Олег. — Дрыхнет без задних ног.

— А что ему? Опергруппу привёз, следака и экспертов привёз. Он своё дело сделал.

— Мог бы помочь пэпээсникам в оцеплении. Те, бедняги, уже запарились, я гляжу, народ отгонять.

— Счас! — Ояр саркастически усмехнулся. — Его благородие возит начальственное тело, к нему на лисапете не подкатишь. Я его попросил два часа назад за куревом смотаться, так он меня фигурально послал. Хотел ему по ушам съездить, так ведь побежит жаловаться шефу. Да и не будешь же его «воспитывать» при всех. Ты, кстати, не прихватил покурить? А, забыл, ты же бросил…

— Кстати, прихватил. Заскочил в кабинет перед отъездом и взял пачку «зэковских».

Так назывались дешёвые сигареты, которые всегда находятся в столе мало-мальски уважающего себя опера или следователя. Ими обычно угощают подследственных. Иногда дают с собой в камеру. Сигареты с фильтром в камеру в любом случае не пропускают.

Были случаи, когда ушлые «зэки», расплавив на огне фильтр и заточив его, пытались вскрыть себе вены…

— Кури, чтоб на тебе уже шерсть курилась! — пошутил Олег. Он, с тех пор как бросил курить, вёл непримиримую борьбу с друзьями, пытаясь отучить их от вредной привычки.

Олег протянул Ояру пачку «Примы».

— Ну, спасибо! — возликовал тот. — Я всегда знал, что ты настоящий друг! Остальные — просто товарищи. Пошли к месту?

— Подожди, — Олег подошёл к машине начальника милиции, открыл дверцу и резко встряхнул за плечо спящего водителя.

— Ну что такое?.. — недовольно прогундосил спросонья старшина. — А, товарищ майор… — Козуб потянулся. — Чего вы хотели?

— Возьмёшь у меня деньги, поедешь в магазин, купишь капитану Долгоногову хороших сигарет: «Элиту» или «Ригу». Затем встанешь в оцепление помогать пэпээсникам, — прошипел Олег, едва сдерживаясь от злости.

— Ещё чего… — договорить Козуб не успел. Мощная рука схватила его за шею, большой палец впился в ямку возле мочки уха. Второй рукой Олег, словно клещами, прихватил за запястье руку старшины. Козуб взвыл от боли.

— Я надеюсь, приказ понятен? — ласково улыбнулся Олег.

Козуб мотнул головой. Олег поймал на себе одобрительный взгляд стоявшего неподалёку сержанта ППС.

— Тогда Рексом дуй в магазин! — Олег бросил на колени Козубу деньги и пошёл прочь от машины.

«Волга» резко рванула с места.

— Из тебя бы вышел отличный воспитатель, — расплылся в довольной улыбке Ояр.

В сопровождении Долгоногова Олег подошёл к месту убийства. Поздоровавшись со всеми присутствующими за руку, Островецкий внимательно осмотрелся, пытаясь зафиксировать в памяти детали: мало ли что когда-нибудь всплывёт. Олег по опыту знал: чем дотошнее работаешь на месте преступления, тем легче потом работать на раскрытие и доказывание.

Погибший лежал на боку между рельсами в луже крови. Левая рука находилась на рельсах. Ноги согнуты в коленях. На кителе, чуть ниже орденских планок, — пятно запекшейся крови.

От места трагедии до автодороги, ведущей в порт, было чуть больше сорока метров. До жилого массива — около четырёхсот метров. Метрах в двадцати от трупа располагались опоры пешеходного перехода, ещё дальше — забор, огораживающий территорию порта. Примерно в ста метрах от места происшествия, за забором, находилась вышка портовской охраны.

— Оттуда место преступления плохо видно, мостик мешает, — перехватил взгляд Олега Ояр. — Да и не дежурил там ночью никто. Я справлялся, у них людей в охране не хватает, — со вздохом сообщил он.

— Ну, вот и будет нам место, когда попрут из ментовки, — мрачно пошутил Олег.

Он взял из рук недавнего стажёра прокуратуры Коношонка протокол осмотра места происшествия и углубился в чтение. Лёня Коношонок, тоненький двадцатитрёхлетний парнишка, недавний выпускник юрфака, восторженно смотрел на майора. Близко они не были знакомы, но Лёня много слышал о ментовском «важняке» и невольно старался походить на него.

— Ну что ж, толково, очень толково, — одобрил Олег, возвращая протокол Коношонку.

Протокол действительно был составлен очень подробно и грамотно. «А со временем из пацана получится хороший следователь!» — подумал Олег.

— Только вот заниматься теперь этим делом придётся мне, — сообщил он.

— Я бы и сам справился! — обидчиво воскликнул Лёня.

Все невольно улыбнулись.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Олег. — Ещё бы убедить в этом твоего шефа.

Лёня понуро потупился.

— Да не расстраивайся ты, — Островецкий дружески потрепал парня за плечо. — На твой век этого дерьма ещё хватит — черпаком не перехлебаешь.

Ояр подмигнул Лёне: внимай, мол, начальству.

— Ну, что ещё скажете хренового? — обратился Олег к присутствующим. — Улдис, давай с тебя начнём.

Ровесник Островецкого судмедэксперт Улдис Боярс задумчиво потеребил густую рыжеватую бороду.

— Значит так, убийство было совершено между двенадцатью и двумя часами ночи, — Боярс говорил с тяжёлым латышским акцентом, но правильно, грамотно формулируя предложения. Сказывался многолетний опыт составления заключений судмедэкспертиз.

— Удар был нанесён точно в сердце колющим предметом, предположительно ножом или кинжалом шириной около трёх сантиметров. Думаю, что смерть наступила мгновенно. Более конкретно — после вскрытия.

— Что по ножу? Нашли?

— Нет, — откликнулся Долгоногов. — Прошлись по спирали метров пятьдесят, но ничего не нашли.

— Та-ак… Передашь Шестакову, чтобы попросил у танкистов взвод солдат и организовал сплошное прочёсывание прилегающей местности. Ответственным пусть назначит кого-либо из участковых.

— Саныч, что у тебя? — Олег перевёл взгляд на криминалиста.

Старший эксперт-криминалист подполковник милиции Юрий Александрович Косенков был одним из лучших в республике специалистов. Нередко его приглашали для проведения экспертиз и семинаров в другие районы, с его мнением считались даже в ЭКО МВД[3]. Собственно, и подполковника-то он, находясь на майорской должности, получил в виде исключения, как признание его служебных заслуг. Худощавый, сутуловатый сорокапятилетний Юрий Александрович