Каждый день корректор Надежда Метеля должна быть бдительна, потому что журналисты так и норовят что-нибудь отчебучить. Вот буквально вчера она «словила» заголовок: «По сусексам поскребем». Как потом объяснить читателю, что имелось в виду совсем другое — «по сусекам», то есть по закромам? Хоть плачь, хоть смейся с этими журналистами.
В свои сорок лет Надежда жила одна и всегда находилась в состоянии ожидания женского счастья. Последние семь лет это счастье не давала устроить мама, которая жила с ней в одной квартире. Именно семь лет назад мама вышла на пенсию и заболела. К больным маминым суставам добавилась сердечная недостаточность, потом болезнь Альцгеймера. Мама хорошо помнила прошлое: как была девчонкой, ходила на танцы с подружками, пела в хоре, а вот про сегодняшний день она не знала ничего.
— А это чья квартира? — Мамин вопрос был из разряда «любимых». Она могла задавать его через каждые пять минут. Вначале Надя терпеливо объясняла, что в этой квартире они с мамой живут всю свою жизнь. Здесь жил папа, пока не умер.
— А кто твой отец? — мама смотрела на нее такими невинными глазами, что Надежде хотелось выть. Ее терпение заканчивалось, тогда она просто отговаривалась.
— Мам, да какая тебе разница, чья это квартира и кто мой отец!
— Как же! — возражала мама. — Придут сюда чужие люди, нас попросят.
— Не придут!
Мама качала головой и замолкала. Надя понимала, что мать живет в какой-то другой реальности, где сбиты ориентиры времени и пространства, и с этим ничего поделать было нельзя. Выручала мамина младшая сестра, которая часто заходила в гости. Ее мама всегда узнавала и разговаривала подолгу.
— Намаешься ты с ней, Надюха, — как-то сказала тетка. — Несет всякую чушь, еле слушаю.
Тетка сама была не очень здоровым человеком, но вот от маминого старческого слабоумия бог ее уберегал. Родственница была права: Наде скоро пришлось нанять сиделку, потому что оставлять маму дома одну было невозможно, да и просто опасно. Она все время открывала кран, а закрывать, конечно, забывала. Мама разрезала подушки и раскидывала содержимое по квартире.
— Это очень красиво, это праздник, — утверждала она.
Такой «праздник» Надежде не нравился совсем. Ночью мама будила дочь со словами:
— Доча-а-а, ты мне лекарство забыла дать!
— Мама, я все лекарства тебе дала. Ты выпила! Мама, иди спи, пожалуйста.
Но мать не сдавалась.
— Не помню я, чтобы ты мне лекарство давала. Ты забыла про меня, Надя! Дай таблетку!
Подобные ночные диалоги были постоянными. Надя убеждала себя, что мама не всегда была такой. В молодости она была очень веселой, красивой, никогда не жалела денег на дочку и баловала ее, но это было давно, а сегодняшний день был тяжелым и мучительным.
Днем мама прекрасно высыпалась, а корректор Метеля не могла работать — буквы перед глазами расплывались, рассыпались, теряли контрастность. Наде хотелось только одного — спать, спать и спать. Врач, которого она вызывала, только разводил руками.
— Дегенерация нервных клеток. Симптомы являются необратимыми. Если вам будет легче, то скажу, что те, кому за восемьдесят, болеют Альцгеймером в пятидесяти процентах случаев.
Наде было не легче. Когда мама через каждые пять минут спрашивала «сколько времени», это еще было можно терпеть, а вот ночью терпение заканчивалось, и она грубила.
— Отстань ты от меня!
— Ты оставила открытым холодильник! Продукты могут испортиться. Надо относиться к продуктам бережно, я тебя этому учила. И ты мне опять забыла дать таблетку.
— Отстань со своим холодильником, мать! Отстань со своими таблетками!
Мать не отставала, и каждая ночь была почти пыткой.
На работе ответственный секретарь газеты Мила Сергеевна очень ей сочувствовала.
— Может, тебе оформить мать в дом престарелых?
— Что ты, это чудовищно!
— А жить с таким монстром — это не чудовищно? Ты себя в зеркало видела? Кожа да кости остались. Это у нас в стране дурацкая установка, что отдавать стариков в дома престарелых, мягко говоря, плохо и непорядочно. А если родительница съедает жизнь дочери? Когда ты последний раз в театр выходила? Ты ведь занимаешься только тем, что маму обслуживаешь — готовишь, подаешь, а мама в маразме закатывает истерики, бросается в тебя тарелками. Зачем ты кладешь на этот алтарь свою жизнь? Ты думаешь, что у тебя будет несколько жизней? А на личную жизнь ты махнула рукой? Мужчину привести, когда мама не в себе, просто невозможно!
— Я не знаю, что мне делать. Я не смогу отдать ее в дом престарелых.
Мила Сергеевна только махнула на Метелю рукой.
— Живи как знаешь. Только какая это жизнь? Жизни-то никакой нет!
А потом мама умерла. На поминках ее отозвала в сторонку тетка и начала разговор издалека, но Надежда поняла сразу, куда она клонит.
— Болею я сильно, ночами не сплю. Боюсь, помру в одиночестве. Найдут потом через месяц тело в квартире.
— Да что ты говоришь, живи уже!
— Я чувствую, я знаю, что мне недолго осталось. Ноги плохо ходят, давеча до кухни полчаса шла. Я вот что думаю, Надюшка, племянница ты хорошая, добрая, вон как за матерью ухаживала, терпела ее чудачества. Может, мне к тебе переехать, а мою квартиру сдавать будем? Ты же знаешь, что я одинокая, квартиру потом тебе отпишу.
Надю такая перспектива совсем не устраивала. Мать она терпела из последних сил — мать все-таки. Но тетку она не вынесет, для нее это слишком большая нагрузка. «Боливар не вынесет двоих» — пришла ей на ум классическая фраза.
— Нет, не получится, уж не обижайся. У меня с матерью своей личной жизни не было. Дай мне в себя прийти! Может, я жизнь устрою наконец, замуж выйду.
— Да я и не говорю, что завтра к тебе перееду, — засуетилась тетка. — Ты подумай, подумай.
— Нет, нет и нет.
Надежда сейчас была настроена совсем на другую волну — личного счастья. Она мечтала, что встретит настоящего мужчину. За сорок лет она так и не обустроила личную территорию и верила в интернет-знакомства. У нее перед глазами был замечательный пример — журналист Юля Сорнева, которая по Интернету познакомилась с американцем Кевином, и он прилетел в Россию делать Юлии предложение, но что-то потом не сложилось у молодежи, потому что американец уехал в свою Америку, а Юлька опять одна и погружена с головой в работу.
Сорнева ей нравилась: журналист она толковый, грамотный и читать ее тексты — одно удовольствие, практически никаких правок. Надя как-то пыталась расспросить Юльку про бывшего жениха, но та разговор не поддержала, обронив:
— Там хорошо, где