Город постепенно преображался. Улицы выравнивались, обретали перспективу, украшались красивейшими особняками. В Риме стало больше воздуха, здесь были собраны сокровища изобразительного искусства, не умолкал шум улиц и базаров, ни на минуту не прекращалась работа ремесленников, лавочников, писарей, а горожане часто могли любоваться яркими процессиями и веселыми карнавалами с фейерверками. Был усовершенствован старый римский водопровод, многочисленные ответвления протянулись от него к большому количеству красивейших фонтанов. При этом почти половина римлян вела паразитическую жизнь, несмотря на то что папа специальными буллами предоставлял жителям города работу на строительстве, в торговле и на мануфактурах. Многие люди были настолько ленивы, что предпочитали жить в нищете и носить лохмотья, вместо того чтобы работать. Грабеж и разбой были обычным явлением. В этом смысле традиции Древнего Рима были неискоренимыми.
Вместе с тем Рим являлся папской столицей, цитаделью церкви, которая послала на костер Джордано Бруно незадолго до рождения Джулио Мазарини. Рим был городом со строгими ограничениями для людей, которые могли и желали мыслить. Городом с претензиями на универсализм и подавлением индивидуальности. Городом, где люди учились изворачиваться, ожидали чуда каждый божий день и надеялись на счастливый случай.
Молодой и энергичный Джулио Мазарини не верил в чудеса. Он научился хитрить, но тем не менее уповал на случай. Он был свободен, но что делать дальше? Пьетро в поисках средства, как он сам говорил, «исправить последствия столь дурного поведения», обратился к своему патрону Колонне, родственник которого, принц Палестрина, тогда командовал папской армией. Ведь для того, чтобы сделать приличную карьеру, молодому итальянцу из хорошей семьи необходимо было иметь могущественных покровителей, или, как их называли, «падроне». Первый падроне Мазарини Колонна знал, где можно использовать молодого человека. В 1624 году Джулио в качестве капитана римских войск был направлен в миланский гарнизон, где повстречался с апостольским комиссаром папской армии Франческо Саккетти. Надо сказать, военная репутация армии Рима была посредственной – многие шутили, что она видела противника только издалека. Впоследствии хорошо осведомленный о прежней жизни Мазарини кардинал Ришелье в шутку называл его «братом, отсекающим капустные головы» – намек на то, что, будучи военным, Джулио рубил своим оружием только траву и овощи. В 1626 году папа римский принял решение распустить свою дорогостоящую и абсолютно бесполезную армию.
Так кончается короткая военная карьера Джулио. Эти годы оставили о его личной жизни мало сведений, известно только, что в конце 1625 года он посетил Рим, чтобы завербовать несколько солдат для плохо укомлектованной армии, но, скорее всего, с целью повидаться с матерью и защитить отца, обвиненного в сентябре того же года в убийстве. Возможно, Пьетро был обвинен несправедливо, поэтому и не понес сурового наказания, но и этот факт биографии Мазарини позднее «обсасывался» его недругами.
Но именно тогда у капитана римских войск зарождалась и крепла уверенность в своих возможностях и своей счастливой судьбе. Здесь уместно вспомнить одну легенду, связанную с именем Джулио Мазарини. В 1624 году молодой человек якобы встретился с пармским астрологом, тогда считавшимся лучшим ясновидящим в Италии. Астролог предсказал Мазарини большую карьеру во Франции и кардинальскую мантию в сорок лет.
Люди всегда склонны верить в счастливые предсказания. Не исключено, что после этого Джулио вдвойне уверовал в свои силы. Не зря же некоторое время спустя он серьезно решит связать свою судьбу с судьбой Французского королевства.
Экс-капитан бывшей римской армии недолго оставался не у дел. В 1627 году Саккетти был назначен папским нунцием в Милане, а Джулио становится его секретарем. Мазарини сам шел навстречу своему успеху. Он сумел подружиться с четырьмя братьями Саккетти, членами старой флорентийской фамилии, которая имела значительное влияние на папу. Такая дружба сыграла немалую роль на этой стадии его возвышения, поскольку даже Колонна не был способен длительное время помогать ему и парировать происки его недоброжелателей в курии.
Этими годами датируется письмо Джулио отцу, в котором он отметил, что доволен своей деятельностью. Можно подумать, что письмо предназначалось не только для глаз Пьетро. Без упоминания неприятных моментов, какие бывают и на самой успешной службе, написаны и другие его письма этого времени к отцу.
Итак, пока Мазарини был удовлетворен жизнью. Дипломатическая деятельность в гораздо большей степени, чем карьера иезуита-священнослужителя или офицера, отвечала потребностям его натуры. С помощью приятного обхождения, тонкой дипломатической игры и умелого ведения дел ловкий и красивый секретарь нунция приобретает признательность и поддержку Колонны на всю жизнь и становится необходимым римскому папе и его окружению.
Образ любой исторической личности неотделим от эпохи, в какой она жила и действовала. Ведь жизнь каждого человека разворачивается на каком-то отрезке времени, в бурном потоке разных событий, могущих в значительной степени определить его судьбу. Время Мазарини – первая половина и середина XVII века – было временем бурных потрясений и значительных изменений в истории Европы. Этой эпохе французский историк Р. Мунье дал определение «кризиса XVII века», закрепившееся в мировой литературе. В политической жизни прелюдией и первым проявлением кризиса была Тридцатилетняя война (1618—1648), охватившая всю Европу и явившаяся катализатором политических бурь середины и второй половины столетия.
Судьба Джулио Мазарини была во многом определена и обусловлена Тридцатилетней войной – главным событием политической и международной жизни XVII века. Ведь именно авторитет блестящего дипломата и политика компромиссов, приобретенный за годы войны, позволил Мазарини в конечном итоге стать фактическим главой самого могущественного централизованного государства в Европе.
Война и фортуна папского дипломата
Веселый Бог удачи умножил мой доход.
Английская песня
Тридцатилетняя война[2] представляла собой колоссальный межгосударственный, религиозный и политический конфликт XVII века и первую в мировой истории общеевропейскую войну, совместившую в себе все – борьбу средневекового и нового, рационального и конфессионального, прогресса и регресса. Анатомия Тридцатилетней войны – это анатомия барокко, где каждому, кто заинтересуется ею, открывается масса неординарного и противоречивого.
В эту эпоху формировались национальные и территориальные государства, возникали и крепли абсолютные монархии, происходили первые революции. Эти процессы вызвали к жизни появление новых межгосударственных отношений. После Тридцатилетней войны основой внешней политики окончательно становится государственный интерес, постепенно и долго освобождавшийся от религиозных представлений.
Первая европейская война была разрешением долгого противостояния двух политических направлений развития континента – универсалистского и антиуниверсалистского. Эти направления существовали в Западной Европе с начала XVI века. Первое из них представляла собой держава Габсбургов, охватившая с 1519 года с восшествия на престол императора Карла V огромную часть Западной Европы – германские земли, Испанию, Нидерланды, Франш-Конте, Южную Италию. В 1555 году Аугсбургский религиозный мир зафиксировал