Бодро щелкала мышка, ей мягко вторили клавиши, картинка на мониторе наполнялась красками, и Юлька, сама того не замечая, все напевала себе под нос. Опомнилась она, когда часы — старомодные, очень тяжелые, хрустальные — показывали уже полночь. Юлька выключила макбук, захлопнула крышку и сладко зевнула. Вот и еще один день прошел, вот и славно.

Она подошла к телевизору, щелкнула выключателем, еще раз убедилась, что есть и картинка, и звук, и телевизор выключила, потому что вообще-то никогда его не смотрела. Взяла в руки часы, которые манили своей необычностью. Никогда прежде Юлька не видела ничего подобного. Чудо было, а не часы, и она немножко подивилась тому, что прежний владелец ничего не забрал из своего старого дома, кроме личных вещей. Она абсолютно не разбиралась в антиквариате, но часы, похоже, стоили целое состояние.

— Старик был не в себе, — задумчиво пробормотала Юлька себе под нос и сняла с кровати красивое лоскутное покрывало. — Ну почему я чувствую себя так, будто, купив этот дом, обманула ребенка? Пожалуй, если этот самый Алексей Кириллович вернется, чтобы забрать что-то из вещей, я отдам все, что он захочет. Иначе получается нечестно.

Приняв такое решение, она щелкнула выключателем на стене, забралась под одеяло и через пять минут уже крепко спала. И вот теперь проснулась ни свет ни заря.

Утренние хлопоты заняли непривычно много времени. Туалет, отгороженный в нежилой, «скотной» части дома, был с претензией на удобства, то есть с «сидушкой», которую Юлька с утра пораньше отдраила сначала раствором найденной в сарайчике «Белизны», а потом содой из кухонного шкафчика. Рукомойник в кухне оказался пустым, недолго думая Юлька налила туда бутилированной воды, чтобы умыться и почистить зубы. Отчаянно хотелось в душ, но душа не было. А значит, Юлька поставила себе первую задачу на день: все-таки научиться обходиться с дровами, чтобы натопить баню.

Чайник со свистком закипел на газу бодро, как ему и положено. На соседней конфорке Юлька поставила греться большую кастрюлю. Обходиться без горячей воды ей казалось кощунством. Со вчерашнего вечера уже две пятилитровые бутыли опустели, и Юлька немного скисла, понимая, что к бытовым хлопотам все-таки оказалась не готова. Колодца на ее участке не было, и как раздобыть воду, кроме как съездить за ней в райцентр, она не понимала. А может быть, мама права и она совершенно зря вписалась в эту авантюру с деревенской жизнью?

В глазах немедленно защипало, но пролиться слезам Юлька не дала, запрокинула голову, заставляя их остаться в глазницах. Сердито хлюпнула носом, заварила во френч-прессе утренний кофе. Привычный запах растекся по кухне, возвращая Юльку к позитивному настрою. Все будет хорошо, потому что не имеет права быть плохо. И так хуже некуда.

Хрустальные часы все еще нахально показывали меньше семи. И, чтобы занять время, Юлька ни с того ни с сего затеяла печь оладьи. Всего через сорок минут на столе возвышалась аппетитная золотистая горка, к которой прилагалась найденная в недрах буфета баночка с янтарным медом. Ко всему этому великолепию полагался еще и чай, ароматный, душистый, заваренный вместе с листиками смородины, за которыми Юлька специально сбегала во двор. На улице было хорошо. Пахло скошенной травой, росой и тем понятным каждому ароматом лета, который наполнял душу счастьем только оттого, что был безусловным, существовал здесь и сейчас. Неожиданно для себя Юлька приняла решение искупаться.

Бодро натянув купальник и сарафан, она прихватила мягкое полотенце с большой кисельной розой посередине, немного подумав, припрятала под кровать драгоценный макбук, накинула на дверные петли замок и, не запирая его, выскочила на залитую солнцем пустынную улицу.

Деревня, конечно, уже не спала. Где-то мычала корова, и этот звук означал, что творог и парное молоко, которые вчера грезились ей символом деревенской жизни, точно можно будет купить. Неподалеку брякала колодезная цепь, а значит, можно раздобыть воды. Немного в стороне брехала собака, лениво, словно нехотя. Окружающий мир наполнялся звуками, мирными, очень домашними, повседневными звуками, и от их обыденности у Юльки внезапно улучшилось настроение. На душе посветлело, словно кто-то невидимый включил слабую, вполнакала, лампочку.

По едва заметной тропинке, петляющей мимо соседских заборов, она пробралась к воде. Между последним забором и берегом росли сосны, высаженные чьими-то заботливыми руками. Сосны были невысокие, ростом с Юльку, но свежая хвоя упоительно пахла, даря надежду, что когда-то здесь будет маленький сосновый бор, а в нем маслята, рыжие, скользкие, крепенькие. Юлька засмеялась и выскочила на берег, сбросила сарафан, скинула тапочки, боязливо вступила в воду, довольно прохладную в середине июня.

Окунаться в такую воду было страшно, но Юлька пересилила себя, ежась, зашла по пояс, вдохнула воздуха, легла на воду и поплыла. Река немного пахла тиной. Буйки, отмечающие фарватер, были довольно далеко, дна под ногами, впрочем, уже не чувствовалось, а течение оказалось довольно быстрым, гораздо быстрее, чем казалось с берега. Чтобы не сносило, Юлька повернулась, поплыла против течения, держа в поле зрения брошенное на песок полотенце с розой, и с непривычки быстро устала.

— А вы неплохо плаваете.

Она не заметила, как на берегу очутился человек. Высокий, довольно плотный мужчина. Его лица Юльке было не разглядеть, мешало бьющее в глаза солнце. Наверное, сосед, тот самый Игорь Петрович, с которым нельзя рассчитываться водкой, только деньгами.

Юлька фыркнула, потому что вода от неожиданности попала в рот, сделала несколько резких рывков в сторону берега, проверила, есть ли дно, встала. Мужчина на берегу начал уверенно раздеваться, и она на мгновение струхнула, прикидывая, нужно ли уже начинать кричать или пока не стоит, но так ничего и не придумала. Он же бултыхнулся в воду и нырнул, вынырнув в полуметре от Юльки, не больше.

— Я говорю, вы неплохо плаваете. Но знайте, места у нас тут обманчивые. Река на вид спокойная, а течение сильное. Так что имейте в виду.

— Спасибо, — поблагодарила вежливая Юлька, потому что молчать дальше было уже неудобно. Теперь, когда мужчина оказался так близко, она видела, что он уже не молод, лет шестьдесят, не меньше. Лицо у него было добродушным, глаза веселыми, не потухшими с годами, как это иногда бывает. — Я учту на будущее.

— Надолго к нам? — поинтересовался мужчина. — Вы к кому приехали?

— К себе, — ответила Юлька, отчетливо понимая, что на этот вопрос ей предстоит ответить еще раз сто, не меньше, пока до последнего деревенского жителя не дойдет известие, что она новая владелица дома номер пять на Сиреневой улице. Адрес ее домовладения выглядел именно так, красиво. — Я купила дом у Алексея Кирилловича. Все лето буду здесь жить.

— Здорово, — прокомментировал мужчина и снова нырнул, а затем появился на поверхности,