Читать «Кружевное убийство»

© Мартова Л., 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Марине Липиной,

Елене Петряевой

и Александре Чуриной,

которые неожиданным и мистическим образом выложили в социальных сетях свои семейные истории о вологодском кружеве в тот момент, когда я работала над этой книгой

Во Фетиньине беседа хороша.Во беседе сидит девушкаСо точеными пялечками,Со камышевым коклюшечкам,С коленкоровой подушечкой,С позолоченным булавочкам.Она шелковы кружева плетет.Образец вологодского музыкального фольклора (по Н. Иваницкому) Все события вымышлены, любые совпадения случайны

Поздняя осень в этом году выдалась настолько красивой, что в это даже не верилось. Не может быть такого октября: теплого, с прогревающимся днем до восемнадцати градусов воздухом, сухого, с ласково шелестящей под ногами листвой, с сияющим на солнце золотом крон, с сочной зеленью травы под ногами. И в обычный-то год не может, а уж в этот проклятый високосный, тем более.

Но то ли в награду за весь год и связанную с ним нервотрепку, то ли в насмешку на дачах в октябре цвели розы, набухли почки на сирени, продолжала плодоносить малина, а в лесу на смену отошедшей клюкве и бруснике новой волной пошли грибы.

Именно за грибами и отправилась в последние теплые октябрьские выходные семейная пара, живущая в деревне Фетинино. До леса было километра полтора, но место это, грибное и щедрое, знали только местные, да и то не все. От дороги оно располагалось далековато, так что городские грибники на машинах сюда не добирались. Вот и хорошо, вот и славно.

Белых было немного, но вот рыжиков и опят хоть косой коси, да и красноголовиков несколько штук нашлось, на жареху хватит. В надежде найти еще парочку, женщина свернула с протоптанной тропинки, углубилась в траву между берез и вдруг замерла в недоумении. Под деревом стоял чемодан.

Обычный, довольно большой пластиковый чемодан на четырех колесиках с широкой и удобной ручкой. Признаться, женщина всегда немного завидовала, когда видела такие у людей в аэропорту. Они с мужем любили отдыхать в Турции, жаль, в этом году не довелось. Вот только в лесу такому чемодану делать было совершенно нечего.

– Ко-ость, а Ко-ость, – позвала она с характерной говору северной глубинки напевностью, – погля-адь, что я нашла-а.

Муж, мужик основательный, подошел не спеша, остановился, чуть пыхтя, – грузность не давала ему двигаться и наклоняться легко, как в молодые годы, – посмотрел с легкой насмешкой, но без издевки.

– Ну, показывай свою находку.

– Вот, – женщина мотнула головой в сторону чемодана, и муж уставился на него, словно не веря собственным глазам. Нет, правда, неоткуда тут было взяться чемодану.

– Етить-колотить. – Мужчина снял изрядно засаленную, видно, что бывалую, кепку и потер плешивый затылок. – Это ж какой турыст его тут оставил?

– Ко-ость, может, ну его, пойдем, – жарким шепотом заговорила женщина и вцепилась мужу в рукав, – не к добру он тут стоит. Давай трогать не будем.

– Да подожди ты, – мужчина стряхнул ее руку, сделал несколько шагов к чемодану, присел на корточки, потрогал пальцем ручку и поднял ее, – ну, не бомба же в ём. Давай посмотрим.

– А вдруг там ценное, – женщина все еще нервничала, – пропадет, и потом в жисть не докажем, что ничего не брали.

– Так кому доказывать-то, Нюрка, нет же тут никого, – мужчина усмехнулся и решительно потянул за молнию. – А если ценное, так, почитай, нам с тобой впервые в жизни повезет.

Молния разошлась, и в нос ударил жуткий гнилостный запах. Внутри лежал человек, точнее, то, что осталось от умершей пожилой женщины. Мужчина сделал шаг назад, зажал широкой ладонью рот и нос. За его спиной раздался истошный визг жены. Уронив корзинку и не замечая, что собранные грибы рассыпались по все еще зеленой траве, она то ли кричала, то ли выла на одной протяжной ноте.

– Замолчи, – тяжело обронил мужчина, и жена послушно заткнулась, тараща бесцветные глаза на чемодан со страшной находкой, – в полицию надо звонить, а не орать.

«По факту обнаружения тела женщины в чемодане в лесу недалеко от деревни Фетинино возбуждено уголовное дело. Следственный комитет квалифицировал происшествие как убийство. На теле жертвы найдены следы удушения. Следователи и криминалисты осмотрели место происшествия, опросили очевидцев, – сообщила прессе помощник руководителя областного Следственного комитета Лилия Лаврова. – Назначены судебно-медицинская и молекулярно-генетическая экспертизы, личность женщины устанавливается. При ней не найдено никаких документов».

Впрочем, кое-что Лиля от общественности все-таки утаила. Даже своей давней приятельнице, много раз помогавшей ей журналистке областной газеты «Курьер» Инессе Перцевой не призналась, что один вещдок при потерпевшей все-таки нашли. Выглядел он странно: хрусткий пожелтевший лист плотной бумаги с нанесенным на него кружевным узором. С недавнего времени Лиля любила кружева, а потому позвонила мастерице, у которой заказывала кружевные элементы для своих нарядов. Отправив фотографию находки, она узнала, что обнаруженный листок называется сколок и используется как основа для плетения кружева.

На сколке был прорисован кружевной кленовый лист, выглядел лист измятым и ломким, видно, был очень старым. В верхнем правом углу можно было различить то ли вензель, то ли просто инициалы Т.М., но имело ли это отношение к жертве и ее гибели, было совершенно непонятно. На всякий случай Лиля решила о сколке умолчать, а там видно будет.

Октябрь 1857 года выдался студеным. На замерзших и от того хрустких листьях плела свое красочное кружево изморозь. Татка даже остановилась, чтобы разглядеть узор получше, вдруг пригодится. Ей ужасно хотелось, чтобы Соня, София Петровна Брянцева, ее учительница и мастерица от бога, похвалила, выделила среди остальных. О том, что сплетенное Таткой кружево когда-нибудь покажут Анфии Федоровне, матери Софии, девушка даже не мечтала.

– Тата, ты идешь или нет, холодно.

Закадычные подружки Пелагея и Авдотья ждали замешкавшуюся Тату в отдалении. Дуся с присущей ее характеру кротостью, Палашка – нетерпеливо пристукивая ножкой, обутой, невиданное дело, в кожаный сапожок. Тата перевела взгляд на валенки, которые поутру заставила надеть мать, увидевшая первый снег. Дуся шла на урок в лаптях, любовно украшенных вплетенной в лыко тесьмой и вышитых бисером. Золотые у Дуси руки, ой золотые, но все равно не такие, как у Татки.

Она подняла кленовый лист с особенно красивой морозной вязью – он казался прозрачным, словно исхудавшим, – и бережно спрятала в лежащую в кармане варежку. Вдруг получится донести до дома Брянцевых, чтобы тщательно срисовать узор на кусок плотной оберточной бумаги. Чем не сколок?

– Иду, – чуть виновато откликнулась она на Палашкин призыв и ускорила шаг. Нехорошо заставлять себя ждать, да и на урок опаздывать не след.

Вот уже месяц три подружки два раза в неделю, по вторникам и четвергам, посещали уроки кружевоплетения, которые давала известная кружевница София Брянцева. Ее мать Анфия Федоровна исполняла любые виды кружева: и иностранный «валансьен», и «брюссель». Но больше всего ценился изобретенный ею «вологодский