Чего-чего, а одиночества Патриция как раз не страшилась. Оно было ее прибежищем, ее отрадой, ее уютной раковиной, в которой можно было надежно укрыться от несовершенства окружающего мира. С самой собой Патриции никогда не было скучно, а потому чужой компании она, как правило, не искала.
– Приятно познакомиться, – вежливо ответила она, покривив душой, – Патриция Леман. Я действительно приехала одна, потому что моя подруга заболела, а отменять поездку в последний момент не захотелось.
– Какое у вас необычное имя, – прищурившись, сказала ее новая знакомая. – Вы из этнических немцев?
– Папа – немец, мама – русская, – сухо ответила Патриция, предпочитая не вдаваться в особенности своей биографии. – Меня назвали в честь папиной любимой книжной героини, что, несомненно, добавило мне в детстве проблем.
Договорить она не успела, потому что с лестницы с грохотом скатился русоволосый мальчик лет четырех, одетый почему-то в костюм единорога. Кажется, такой вид одежды назывался кигуруми.
– Папагой, – возвестил он, подойдя к Патриции и требовательно глядя на нее.
– Что? – не поняла та.
– Мне нужен мой папагой. Ты его видела?
В речи мальчика было что-то неправильное, какой-то легкий акцент, что ли. Или просто ему нужен логопед? Как бы то ни было, Патриция понятия не имела, о чем именно он спрашивает.
– У меня его нет, – ответила она и даже развела руками. – Может быть, ты в другом месте поищешь? А потом покажешь мне, ужасно хочется на него посмотреть.
– Ланс, сэр Ланселот Нильс, – послышался с лестницы мелодичный, очень приятный женский голос, а затем показалась и его обладательница – высокая худощавая женщина с нежными чертами лица и огненно-рыжими волосами. Она снова заговорила, только теперь Патриция не понимала ни слова.
– Вы на каком языке говорите с сыном? – спросила из-за ее спины Карина.
Патриция поморщилась, потому что не любила бесцеремонности.
– На эстонском.
– На эстонском? Ни за что бы не догадалась.
Патриция снова поморщилась, потому что не любила банальности.
– Давайте знакомиться, – на правильном русском языке произнесла между тем высокая красотка. Патриция невольно ею любовалась, поскольку живые, полные внутреннего огня глаза придавали лицу незнакомки особую прелесть. – Меня зовут Кайди Ратсепп. А этот маленький сорванец мой сын. Лансюша, скажи тетям, как тебя зовут.
– От. Поисс, – непонятно, но весьма дружелюбно сообщил мальчишка, чьи кудрявые волосы делали его похожим на ангела.
– Поиски – по-эстонски мальчик, – пояснила Кайди, а От – это сокращенно от Ланселот Нильс. Мы с мужем между собой зовем нашего сына сэр Ланселот.
– Почему? – не поняла Карина, явно не слышавшая ни о короле Артуре, ни о рыцарях Круглого стола.
Патриция вздохнула.
– Неважно, не берите в голову, – махнула рукой Кайди. – С нами еще наш папа Айгар и наша старшая дочь Эмилия. А вы?
– Это Карина, а я – Патриция.
– Оу, если ваша фамилия Хольман, то я буду с вами фотографироваться, – вскричала Кайди, явно более начитанная, чем Карина. – Обожаю «Три товарища». Это моя самая любимая книга у Ремарка.
– Нет, моя фамилия Леман, но мой папа тоже обожал Ремарка и мог цитировать «Трех товарищей» без остановки. Близкие зовут меня Пат или Триш. Более оригинально сократить мое имя непросто. Кайди, вы приехали сюда кататься на лыжах из Эстонии?
– Да, понимаю, что это выглядит странно, но мой муж родом из этих мест, – охотно пояснила женщина. – Уехал в Эстонию в девяностых годах, тогда многие отправлялись на историческую родину. Он предприниматель, у него бизнес, который требует довольно частых поездок в Россию. Так что мы путешествуем вместе с ним. Летом – в Москву, а сейчас решили сюда, в Красноярский край. Мы обожаем горные лыжи, а в этом году, сами понимаете, выбор не очень велик.
– Да, иначе бы мы тут все вряд ли отказались. Хотя я, надо признаться, на лыжах не стояла ни разу в жизни, это меня подруга подбила, а сама заболела.
– А я здесь по работе, – сообщила Карина, которой, судя по всему, наскучило следить за чужим разговором. – Я менеджер по туризму. Осматриваю новые продукты для наших клиентов. Вы правы, в этом году приходится изворачиваться, чтобы чем-то заменить полюбившиеся людям варианты. Но, судя по всему, тут очень даже неплохо. А вы кем работаете?
– Я… – Кайди вдруг на мгновение запнулась. Легкая тень пробежала по ее лицу и тут же пропала, – я только что вышла из декретного отпуска. Три года не работала, так что, боюсь, весь профессионализм теперь придется накапливать заново.
– А я – личный помощник, – Патриция решила прийти ей на помощь и переключить внимание любопытной Карины. – Покупка билетов, сопровождение встреч, расписание, дети в школу, машина на мойку, вот это все.
– Интим с шефом в служебные обязанности входит? – деловито спросила Карина.
От этого простого и тоже до оскомины банального вопроса у Патриции потемнело в глазах. Она глубоко вздохнула и задержала воздух в груди, чтобы не сорваться.
– Нет, не входит. А вот переводы с трех языков, один из которых китайский, да.
– То есть интим по отдельному тарифу, – глубокомысленно хмыкнула собеседница, окинув взглядом все тот же спортивный костюм, несмотря на бренд, не шедший ни в какое сравнение с маленьким черным платьем. – Вариант «по любви» я, простите, отметаю. Вы в своем костюме от Армани на «такую» не похожи.
«Не сорваться, не сорваться», – твердил кто-то маленький и злой, живущий внутри Патриции. Это было трудно, но ее спас юный сэр Ланселот, с новой силой возопивший:
– Папагой!
– Чего он хочет? – полюбопытствовала Патриция.
– Ищет своего попугая. Понимаете, привычные для большинства детей логопедические проблемы в нашем случае еще накладываются на трудности, с которыми сталкиваются все билингвы. Сэр часто смешивает русские и эстонские слова, которые к тому же неправильно запоминает и не может четко произнести. В нашей семье это постоянный повод для шуток. Ланс, тут нет твоего попугая, ты совершенно зря выскочил из номера, пойдем, а то папа и Эмилия нас потеряют. Поищем попугая внутри.
– У вас люкс, – догадалась Патриция.
– Да, вчетвером в двухместном номере было бы трудновато, особенно с таким подвижным ребенком, как юный сэр. Ланс, пойдем.
И они поднялись по лестнице и скрылись в своем номере, снова оставив Патрицию и Карину наедине. Впрочем, ненадолго. Открылась входная дверь, и в комнату вплыла хозяйка турбазы. Ее Патриция видела при заселении, а потому знала, что женщину зовут Ириной. Внешне она выглядела ровесницей Патриции, может, на пару лет моложе. Муж же ее, Олег Девятов, был существенно старше, лет сорока пяти. Такие разновозрастные браки всегда интересовали Патрицию до невозможности, поэтому к Девятовым она присматривалась с жадным вниманием. Впрочем, как и Карина. Ее острый, направленный на Ирину взгляд, казалось, прожигал в той дыру.
Ирина с шумом высыпала у камина связку дров.
– Мужчины спустятся к ужину, спросите, сами они растопят камин или надо работника прислать, – попросила она. –