Камердинер хихикнул, ожидая, чем же все закончится.
— Кое-кто заметил, что нас связывают почти что братские отношения, а ты сама знаешь, что братья иногда могут ссориться и браниться, хотя это и не очень хорошо. У Баркера непростой характер. Ты и сама это уже поняла, наверное…
Ида с немым укором уставилась на камердинера, а тот тем временем продолжал раскуривать сигару.
Девушка решила направить беседу в интересующее ее русло.
— Мистер Баркер сказал мне, что стал для вас своим человеком сразу же после того, как вы прибыли из Англии, мистер Хакетт.
— И то верно, — подтвердил Сэмюель. — Я рад был с ним познакомиться… Пожалуй, мы оба…
Он смерил Баркера оценивающим взглядом.
— А вы давно сюда приплыли? — поинтересовалась Ида.
— В колонии я около четырех лет. Когда я сошел на берег, мне было чуть больше шестнадцати, примерно столько же, сколько тебе сейчас. Теперь мне кажется, что с тех пор минула целая вечность. Ты знала, что мы с Баркером одногодки?
Камердинер, зажав сигару в зубах, выглянул в окно. Рассказ Сэмюеля ему явно наскучил.
— А вы тоскуете по дому? — спросила Ида.
Сэмюель задумался, словно и впрямь не знал ответа на заданный ему вопрос, вот только Иде показалось, что он просто не готов откровенничать.
— Австралия — прекрасное место, — наконец произнес он. — Здесь есть возможности, которых у меня не было в Англии.
— Что это за возможности?
— Ну…
Сэмюель растеряно заморгал и скрыл замешательство за лучезарной улыбкой. В очередной раз девушке захотелось, чтобы эта улыбка вечно согревала ее своим теплом. Затянутой в перчатку рукой Сэмюель провел по ее ручке. Второй раз в жизни он к ней прикасался. Ида опьянела от наслаждения.
— Возможность общения с такими милыми молодыми леди, как ты, например, — произнес Сэмюель.
Ида едва не лишилась чувств, когда он назвал ее «милой».
— В Англии такое невозможно, — добавил он. — Люди здесь куда более открытые, а разница в социальном положении мало что значит. Каждый способен стать тем, кем он захочет.
— А разве вы не джентльмен? — удивилась Ида.
— Ну, — ответил Сэмюель, — пожалуй что джентльмен.
— А разве у джентльмена мало возможностей, где бы он ни жил? — поинтересовалась она. — Зачем ради этого плыть в колонию?
Улыбка Сэмюеля чуть увяла, и он убрал руку.
— Что случилось с телом Билли? — поворачиваясь к Баркеру, спросил он.
— Я выбросил его на свалку, — глядя в окно, ответил камердинер. — Пусть вороны полакомятся.
В голове у Иды возник неприятный образ.
— Так звали маленького песика?
— Заткнись! — крикнул Баркер.
Однако когда он снова повернул голову к окну, Сэмюель утвердительно кивнул.
— Моя невеста его обожала, — тихо произнес он. — Она не смогла расстаться с тем, кого любила… не смогла…
Ида уловила в его словах недосказанность. У нее сжалось сердце. Любила ли мисс Грегори своего жениха?
Мужчины замолчали. Карета продолжала катиться в Кастлмейн, где им предстояло пересесть на поезд, идущий в Мельбурн. Мысленно Ида вернулась в столовую Саммерсби. Она вспомнила место на ковре, где, по ее представлению, умерла мисс Грегори. Было очень страшно думать о том, что хозяйка и ее пес скончались в один и тот же день. Девушка решила, что когда-нибудь мистер Хакетт проникнется к ней доверием и его улыбка будет искренней, а не успокаивающей. Вот тогда она и расспросит его об обстоятельствах этих двух смертей. Даже Ида понимала, что сейчас задавать эти вопросы неуместно.
Баркер, который притворялся, будто бы задремал, развалился на сиденье, еще больше потеснив Иду. Его веки были опущены, руки сложены на груди.
— Думаешь, она вспомнит? — вдруг спросил камердинер.
Ида вздрогнула.
— О чем вспомнит?
Звук оплеухи был похож на ружейный выстрел. Ида увидела, как Баркер схватился за щеку. Карета накренилась, когда Сэмюель набросился на долговязого камердинера и схватил его за воротник.
— Думаешь, ты можешь мной помыкать? — требовательно спросил мистер Хакетт.
Баркер был прямо-таки ошеломлен таким поворотом.
— Нет.
— Дальше.
Сэмюель ждал, не убирая рук от его шеи.
— Дальше… — повторил он.
— Нет, мистер Хакетт.
Сэмюель тряхнул его так, что порвал воротничок.
— Нет, сэр, — сказал Баркер.
Несколько секунд мужчины смотрели друг другу в глаза. Наконец, отпустив порванный воротник Баркера, Сэмюель уселся на место.
— Так-то лучше, — сказал он.
Камердинер заерзал на сиденье.
— Это моя ошибка, — проскрипел он. — С какой стати ей что-либо помнить?
Он заметил, с каким изумлением Ида взирает на него, и усмехнулся ей широкой белозубой улыбкой.
За всю дорогу девушка больше не произнесла ни слова. Она решила, что так будет разумней. Вот только в ее голове все это время вертелись новые вопросы.
Во-первых. Мистер Хакетт позволяет камердинеру ужасные вольности. Почему? Что мешает ему избавиться от этого человека? Какова бы ни была причина, она перевешивает остальное. Что связывает Сэмюеля с Баркером?
Во-вторых. Что, ради всего святого, она должна помнить?
Иде не раз приходило в голову, что ее жизнь на новом месте станет более осмысленной, если она начнет прислушиваться к тому, что говорят другие. Теперь она решила, что так и впрямь будет лучше. Было неправильно считать подслушивание недостойным занятием. Ида оправдывала себя тем, что иначе ей вообще ничего узнать не удастся, а знать, что происходит, — неотъемлемое право каждого человека. В ее случае подслушивание было доказательством ее состоятельности как личности.
Ида дожидалась у плотно притворенной двери. Большая дверь из полированного дуба выглядела весьма респектабельно. Девушка прочла на ней: Г. П. Кларкенвелл, эсквайр, директор. Признаться, Константин-холл ее разочаровал. Она иначе представляла себе сумасшедший дом: угрюмое место со стенающими несчастными, прикованными цепями к стенам. На поверку же это оказался благоустроенный, богатый особняк, очень похожий на Саммерсби. Несчастных больных нигде не было видно. Ида даже засомневалась, есть ли они здесь вообще.
А тем временем за дверью мужчина и женщина вели напряженную беседу. Женщину, служанку этого дома, Ида видела только мельком, прежде чем та скрылась в комнате. Ида почтительно ей поклонилась. Женщина была чуть старше ее, пожалуй, ей было лет двадцать пять. Немного полноватая, впрочем, ее это не портило. Звали ее Агги Маршал. Ида уже догадалась, что она служит в Константин-холле личной горничной леди. Мужчину звали мистер Кларкенвелл. Наверняка он наниматель Агги… или нет? Это было не вполне ясно. Ида мельком видела его, когда горничная входила в его кабинет. Он был низкорослым и тучным. Глаза навыкате, как и у многих