Опять слышно, как набирается текст.
– А могу я еще с кем-нибудь у вас поговорить? – пытаюсь я добавить твердости в свой голос, но тут же «сдуваюсь», так и не сказав ужасающее: «с вашим начальником».
– Не-а, – не столько даже отвечает, сколько фыркает в ответ девица. – Остальные уже спускаются к выходу, так что я не могу никого позвать, а спускаться за кем-нибудь не собираюсь. Я могла бы заняться Рексом в четверг у него дома.
Я опускаю голову на стоящий передо мною стол. От телефона горит ухо, я даже чувствую, как ко мне в мозг проникают зловещие канцерогенные волны.
– Видите ли, проблема в том, – объясняю я приглушенным деревянной столешницей голосом, – что через полтора часа у нас эфир, а Рекс говорит, что ему надо привести в порядок грудь, прежде чем запустят камеру. И он утверждает, что вы, девочки, всегда точно знаете, где подконтурить и подвыщипать, чтобы подчеркнуть его мужское декольте. Это его собственные слова – сама я не очень в курсе, что это означает.
Долгое мгновение девица ничего не отвечает.
– О да, это мы умеем, – наконец говорит она. – Очень многие мужчины это любят. Но обычно на работу где-то по вызову меня подвозит мой парень, а он сегодня на футболе.
– Пожалуйста, – снова прошу я, ненавидя это неприкрытое отчаяние в собственном голосе. – Мы пришлем вам машину. Роскошную машину. Заплатим вам вдвое больше обычных расценок. Только, пожалуйста, приедьте! Неужто вы не понимаете, что Рекс не даст запустить съемку, пока его грудь не будет такой, как надо, а если мы снова застрянем тут на всю ночь, то режиссер будет винить во всем меня.
Девица испускает вздох.
Давя на сочувствие, я пробую еще один довод:
– Меня могут даже уволить.
Мобильник тут же прекращает тенькать.
– Ну ладно, хорошо. Куда мне надо ехать?
Я уже трижды успела ей это сообщить, однако объясняю еще раз, еле сдерживая в себе нетерпеливый вопль.
Едва я вешаю трубку, как в комнату шумно врывается Рекс.
– И что, она уже едет? – громко рокочет он своим знаменитым «викторинным» голосом. Незастегнутая рубашка болтается на нем по сторонам, выставляя напоказ выше упоминавшуюся грудь с буйной и «неоконтуренной» растительностью.
– Ну да, – бодро отвечаю я, выставив большие пальцы, словно все вышло без сучка и без задоринки.
– Так скажи ей, пусть поторопится, черт подери! – раздраженно требует он. – С каждой минутой эти окаянные кучеряшки выпирают еще сильнее. – Он указывает ладонями себе на грудь, и мой взгляд нечаянно задерживается на его кудрявой, как на лобке, поросли. Сглатываю подступившую к горлу тошноту.
– Даже представить себе не можешь, дорогуша, как тяжело приходится с такой роскошной, густой растительностью! – с патетикой сетует мне Рекс, плюхаясь на диван в углу. – Тебе-то повезло, у тебя там тонкие и неприметные волоски, до которых зрителям и дела нет. – Он накрывает себе лицо фланелевой салфеткой. – Не принесешь мне немного горячей водички? Хочу, пока дожидаюсь, распарить себе поры.
Мне хочется ему ответить, что для этого у нас имеются стажеры и посыльные. Хочется указать ему, что раковина находится как раз недалеко от его тупой башки. Хочется послать его ко всем чертям… Но я этого не делаю. Просто иду наполнить миску горячей водой.
Вы, наверно, не поверите, но я, вообще-то, даже не являюсь ассистентом Рекса Пауэрса. К несчастью, я допустила одну огромную оплошность тем, что с самого начала наших рабочих отношений не допускала буквально никаких оплошностей, и теперь он считает, что я единственная в этой студии, кому он может доверить какое-либо поручение. Посыльный для него – это «мешок трескучего дерьма», который «вечно все испортит». Это, конечно, правда, но все равно быть на побегушках не в моих, черт бы их побрал, обязанностях.
Придя сюда работать почти два года назад, я так была уверена в том, что попала на должность своей мечты. Я уже успела поработать курьером в одной продюсерской компании, потом помощником по персоналу уже в другом месте, затем помощником по персоналу где-то еще. Получить место ассистента режиссера для меня было огромным прорывом. Причем не просто каким-то ассистентом какого-то затрапезного режиссера – а ассистентом режиссера-постановщика одной из самых высокорейтинговых телевикторин дневного эфира на канале Би-би-си-9! Я всегда с огромным увлечением смотрела викторины. Пока я была маленькой, мы с Бабаней-Франни почти что каждый день смотрели «Кто хочет стать миллионером?», и у обеих из нас едва ли не целью всей жизни было, чтобы кто-то нас выбрал для «звонка другу». Достаточно долго, уже в подростковые годы, я считала, что мой идеал мужчины – это Крис Таррант[12] (так было, пока я не поняла, что на самом деле он не знает ответов на задаваемые им вопросы, а просто зачитывает их откуда-то, так сказать, из-под полы). Не сосчитать, сколько раз я затаскивала своих подружек Лорен с Джоэли на воскресные викторины в пабах! И все же лучшим моим напарником по викторинам всегда была Франни. Она вообще умнейший человек, которого я когда-либо встречала в жизни. В молодые годы она даже состояла в «Mensa»[13]. Бабуля всегда обладала буквально фотографической памятью, и IQ у нее доходил аж до 156, что было совершенно невероятно для участников популярных викторин семидесятых.
Короче говоря, работа в «Супер-Мега-викторине» казалась мне самой замечательной и интересной работой во вселенной, и я была уверена, что эти фейсбуковские чмошники, у которых по восемь детей и куча сопливых постов, просто поумирают все от зависти. Но на деле ведь все всегда оказывается совсем не так, как ожидалось, верно? Мне заранее говорили, что мой будущий ведущий «тяжелый в общении тип» – все меня о том предупреждали! – но я решила, что уж с этим-то я как-нибудь справлюсь. Я ведь так хорошо умею ладить с людьми! Я способна подстроиться под кого угодно. Но сейчас у меня такое чувство, что все, чего я добилась за последние два года, – это сделалась у Рекса Пауэрса прислужницей, девочкой на побегушках. Причем я до сих пор даже не уверена, знает ли он вообще, как меня зовут, – поскольку с подозрительной постоянностью обращается ко мне «дорогуша».
Выйдя из кабинета, я отлавливаю в коридоре Саманту. Она у нас единственный курьер, что не кажется полнейшей бестолочью, и к тому же я для нее официальный здесь «куратор».
На самом деле она мне очень нравится. Классная девчонка. Она только после школы. Пойти учиться в университет она себе позволить не смогла (а кто вообще, на самом деле, может в наши дни?), но все равно отчаянно хотела попасть на телевидение, а