Как только я вернусь в тело, я предупрежу отца, и он поймет, что делать. Путь был ясен. Уцелеть в мире духов, найти путь в свое тело. Я встала и потянулась под тусклым светом луны.
Если я задержусь здесь, то привыкну в луне днем. Но я не хотела оставаться. Пока меня луна беспокоила.
Рядом была горка сухой рыбы. Подарок от Маоэр, конечно. Но кота видно не было.
Я взяла сухую рыбу и жевала ее. Оказалось лучше, чем я думала: там был сушеный лосось, тунец, кальмар, каракатица солеными полосками, некоторую рыбу я назвать не могла. Было солено, масляно, жевалось с трудом. Вкусы были неплохими, но я словно ела тени. Так, наверное, и было.
Я встала, потянулась и пошла искать Маоэра. Его не было в переулке, и я пошла к улице Джексон, жуя рыбу.
Два дня. Два дня я была без тела, отрезанная от мира людей. Два дня господин Лю злорадствовал из-за того, что сделал со мной. Как он обыграл меня. Как перехитрил и поймал.
Или он не злорадствовал. Для него эта победа могла быть не больше чашки чая. Для него эта победа могла быть пустяком, не большим достижением, чем убийство моли.
Я шла, от мыслей о господине Лю тело сковывал гнев.
Я проглотила остатки сухой рыбы. Маоэр пригибался тихо на юге Дюпона, собираясь охотиться. Он снова был котом. Его два хвоста прижимались к брусчатке за ним. Я подошла, он склонил голову в мою сторону.
— Маоэр охотится. Тише, тише, Дао-девочка?
Я посмотрела на улицу, где охотился кот. Маленький дух медленно шел по брусчатке. Он был молочно-белым, маленьким, поместился бы мне в ладонь. У него были белые людские ручки и ножки, но вместо тела и головы был глаз.
Человеческое глазное яблоко.
Глаз шел по улице. Он смотрел на меня.
— Яогуай, — сказала я. Дух-глаз явно был одним из них, жутких существ, что не были связаны с миром людей. Таких отец уничтожал без колебаний.
Я видела монстров годами, видела Ночной парад, но все еще поражалась виду духов.
Я смотрела, как двигалось существо. Его ноги делали маленькие шажки. Глаз человека с ручками и ножками смотрел на меня. Шел по улице и не сводил с меня взгляда. Это было жутко, но было во взгляде что-то знакомое, что-то, пробуждающее чувства, словно я знала его всю жизнь. Я не могла понять, почему.
— Не вреди ему, — сказала я коту-духу.
Он прошипел:
— Дао-девочка морит голодом? — он стал мальчиком с полным ртом острых зубов и хвостами, что метались за ним.
Я повернулась к нему, все еще следя за духом-глазом.
— Я принесу тебе духа-мышь, Маоэр, и рыбное масло. Но духа не трогай.
Он тихо зашипел.
— Мыши хорошо. Масло вкусняшка. Дао-девочке лучше принести. Или Маоэр написает тебе на туфли. Мяу.
Мы повернулись к глазу. Маоэр стал рыжим котом и ушел в тени. Я знала, что скоро его увижу. Он не забудет об обещанной еде.
Я пригнулась и смотрела на маленького духа. Некоторые яогуаи могли менять облик и размер, у них были неожиданные силы. Да, дух-глаз выглядел безобидно, но в мире монстров лучше быть готовой и бояться.
Я пыталась звучать пугающе, как отец.
— Меня зовут Сян Ли-лин. Я — маошаньская даоши, убийца монстров. Что ты за монстр?
Дух поднял взгляд на меня и фыркнул.
— Не вежливо звать монстром того, кого только встретил.
Я моргнула и уставилась.
— Яогуай учит меня манерам?
— Ха, — он скрестил ручки. Его взгляд казался строгим и недовольным. Знакомым. — Я буду учить тебя манерам, юная леди, — сказал он, — и ты будешь слушать.
Я улыбнулась и отклонилась.
— Что ты мне сделаешь, если я не послушаю? — спросила я и тихо добавила. — Маленький монстр.
У духа был только глаз, но я могла поклясться, что он хмурился.
— Если продолжишь обзывать, — сказал он, — то с чего мне вести тебя к твоему телу?
6
— Ты знаешь, как привести меня к моему телу?
— Ты меня слышала, — сказал глаз, распрямив руки и сцепив их за собой. Он выглядел… самоуверенно.
Было странно говорить на улице с глазом. Было сложно смотреть в глаз и говорить с ним. Но этот яогуай предложил мне надежду. Он говорил, что приведет меня к телу, к жизни.
— Какая цена?
— Никакой, — сказал он. — Но веди себя вежливо.
— Хорошо, — сказала я, хотя не понимала, как быть вежливой с яогуаем. — Как мне вас называть?
Он был удивлен.
— Я… — сказал он. — Вряд ли у меня есть имя.
Я вскинула брови.
— Я не могу обращаться с уважением, если у вас нет имени, — сказала я и задумалась на миг. — Как насчет господин Янци?
Он замешкался.
— Господин Янци? — он задумался. — Господин глаз. Да, неплохо.
— Господин Янци, вы можете привести меня к моему телу? Пожалуйста.
Он посмотрел на меня.
— Может, позже.
— Позже? Мне нужно как можно скорее.
— Ты назвала меня монстром, юная леди. Я не поведу тебя никуда, пока ты не извинишься.
Мой рот раскрылся. Я согласилась быть вежливой, но он не собирался успокаиваться.
— Господин Янци, шифу, — сказала я, обращаясь к нему как к учителю, — я потеряла лицо, оскорбив вас. Мне девять раз ударить лбом о землю?
— Неплохо, — сказал он.
— Что вы сказали?
— Ты предложила удариться лбом о землю девять раз, я согласился.
Я испуганно посмотрела на него.
— Но… — сказала я. Головой о землю били только при императоре, дело было в манерах.
— Ты сама предложила, — сказал он, — и я принял. Хочешь добраться до тела или нет?
Я сжала кулаки. Я злилась. Я стыдилась за поведение и бессилие. Мог ли он привести меня к телу? Он говорил, что мог, он сказал это без моей просьбы. Как-то он знал, что я этого хотела.
Выбора не было. Я могла унизиться перед монстром и вернуться в тело, а могла сохранить лицо и остаться в мире духов. Я подавила гнев и встала на четвереньки. Я закрыла глаза и приготовилась бить лбом о землю.
Глаз рассмеялся.
Его смех был не жестоким, как я ожидала. Он был бодрым, теплым и приятным.
— Я шучу, юная леди, — сказал глаз. — Идем. Встань и следуй за мной.
Я раскрыла глаза, встала и отряхнулась.
— Маленький монстр, — прошептала я.
— Я это слышал, — ответил он.
* * *
Ножки господина Янци несли его медленно, и я подняла его на плечо и понесла. Я поворачивала, когда он говорил, шла туда, куда он направлял. Влево и вправо, мы шагали среди тумана между жизнью и смертью по загадочным тропам в мире духов.
— Мы близко, — сказала я. — Я это чувствую.
— Конечно, — сказал он.
Сквозь тонкий слой тумана было видно храм отца. Дерево и кирпич были почти такими же яркими, как я помнила, луна мира