– Не-а. Он высокий и тощий – совсем как я.
– А по-моему, ты красивый! – сказала Мег. – И глаза у тебя похожи на папины. Ну, знаешь, такие, ярко-синие. Только у него это не так заметно, из-за очков.
– А где он сейчас?
Мег напряглась. Но отвечать ей не пришлось, потому что тут хлопнула дверь лаборатории и в кухню вошла миссис Мёрри с горшком рагу.
– Ну вот, – сказала она, – доведу его как полагается, на плите. Мег, ты уроки сделала?
– Не совсем, – ответила Мег, вернувшись на кухню.
– Ну тогда, думаю, Кальвин будет не против, если ты сделаешь их перед ужином?
– Ну конечно!
Кальвин выудил из кармана сложенную стопку бумаги:
– На самом деле, мне тоже кое-какую ерундистику доделать надо. Математику. Вот математику я просто не тяну. Пока имею дело со словами – все нормально, а с цифрами у меня плохо.
Миссис Мёрри улыбнулась:
– Так, может, попросишь Мег тебя подтянуть?
– Слушайте, я же на несколько классов старше!
– А ты все-таки попробуй ее попросить помочь тебе с математикой, – посоветовала миссис Мёрри.
– Ну хорошо, – сказал Кальвин. – Вот. Но там довольно сложно…
Мег разгладила листы и посмотрела на примеры.
– А тут все равно как решать или нет? – спросила она. – Ну, то есть надо решать каким-то определенным способом или можно решать как хочешь?
– Можно как хочешь. Главное, чтобы я понял, что ты делаешь, и чтобы ответы сошлись.
– А нас вот заставляют все делать так, как велено… Смотри сам, Кальвин: разве не видишь, насколько проще все становится, если сделать это вот так?
Ее карандаш забегал по бумаге.
– Ого! – воскликнул Кальвин. – Вот это да! Кажется, я понял… Покажи еще раз, на другом примере.
Карандаш Мег снова пришел в движение.
– Тут главное – запомнить, что любая обыкновенная дробь может быть преобразована в бесконечную периодическую десятичную дробь. Видишь? Так что 3/7 – это 0,428571 в периоде.
– Вот же безумная семейка! – усмехнулся Кальвин. – Наверно, мне пора бы уже перестать удивляться, но ведь в школе считается, что ты тупица, тебя то и дело вызывают к директору.
– Так я и есть тупица.
– У Мег с математикой проблема в том, – вмешалась миссис Мёрри, – что Мег с папой постоянно играли в числа и Мег знает слишком много способов срезать путь. Так что, когда в школе от нее требуют решить задачу непременно длинным способом, она дуется, упирается и сама себя загоняет в угол.
– А много еще у вас таких тупиц, как Мег с Чарльзом? – спросил Кальвин. – Я бы с ними охотно познакомился…
– Если бы у Мег хотя бы почерк был поразборчивей! – вздохнула миссис Мёрри. – Я-то обычно могу расшифровать, что она там пишет, хотя и не без труда, а вот ее учителя вряд ли могут – или дают себе труд это делать. Пожалуй, на Рождество подарю ей пишущую машинку. Может, хоть это поможет.
– Если я хоть что-то сделаю как следует, никто не поверит, что это я, – сказала Мег.
– А что такое «мегапарсек»? – спросил Кальвин.
– Это меня папа так называл, – сказала Мег. – А еще это три и двадцать шесть сотых миллиона световых лет.
– А что такое E=mc2?
– Формула Эйнштейна.
– А что здесь означает Е?
– Энергия.
– А m?
– Масса.
– А c2?
– Квадрат скорости света в сантиметрах в секунду.
– С какими странами граничит Перу?
– Понятия не имею. Перу – это где-то в Южной Америке?
– Как называется столица Нью-Йорка?
– Ну как же, Нью-Йорк-Сити!
– А кто написал «Жизнь Сэмюэля Джонсона» Босуэлла?
– Ой, Кальвин, ну вот в литературе я совсем не сильна!
Кальвин застонал и обернулся к миссис Мёрри:
– Да, я понимаю, что вы имеете в виду. Не хотел бы я ее учить!
– Ну да, согласна, она у нас немного однобокая, – сказала миссис Мёрри. – Но я в этом виню ее отца и себя. И она до сих пор играет в свой кукольный домик.
– Ну, мама! – возопила Мег.
– Ой, радость моя, прости! – поспешно сказала миссис Мёрри. – Но я уверена, что Кальвин понимает, о чем речь.
Кальвин внезапно раскинул руки, как будто желая обнять и Мег, и ее маму, и весь дом сразу:
– Как же так получилось? Разве это не чудо? Я как будто заново родился! Я больше не одинок! Вы понимаете, что это для меня значит?
– Но ты же хорошо играешь в баскетбол, и все такое, – возразила Мег. – И учишься хорошо. И все тебя любят.
– Из-за всяких пустяков, – возразил Кальвин. – У меня раньше не было никого, никого на свете, с кем бы я мог поговорить! Нет, конечно, я могу существовать на общем уровне, как все, я могу опуститься до их уровня, но ведь это же не я!
Мег достала из ящика пучок вилок и вертела их в руках, не сводя с них глаз:
– Что-то я снова совсем запуталась…
– И я тоже! – весело ответил Кальвин. – Но теперь я, по крайней мере, знаю, что нам есть куда идти.
Узнав, что у них ужинает Кальвин, близнецы пришли в восторг. Мег это обрадовало и немного удивило. Они больше ее знали о его спортивных достижениях, и достижения эти восхищали их куда больше, чем ее. Кальвин умял пять тарелок рагу, три блюдца желе и десять печений, а потом Чарльз Уоллес потребовал, чтобы Кальвин отвел его спать и почитал на ночь. Близнецы управились с
