Почетная гвардия Лютера склонила головы и разошлась, и остальная часть персонала немедленно последовала за ними. Захариил повернулся было, чтобы уйти, когда на него посмотрел Лютер.
- На два слова, брат, - сказал рыцарь, поманив его к себе.
Когда персонал покинул дворик, Захариил присоединился к Лютеру. Быстро говоря, Лютер суммировал детали своего учебного плана, который он намеревался осуществить в течение дня.
- Согласуй все с магистром Ремиилом, чтобы удостоверится, что все инструкторы проинформированы об изменениях, - сказал он. - Я оказываюсь перед необходимостью оставить проблемы реализации полностью в твоих руках, брат. В настоящее время я собираюсь заняться полным рассмотрением всего, что случилось в крепости за время нашего отсутствия.
- Я прослежу за этим, - сказал Захариил, удивленный и польщенный тем, что Лютер так сильно верил в него. Несмотря на то, какая обязанность только что была возложена на его плечи, Захариил с удивлением обнаружил, что его настроение сильно улучшилось по сравнению с тем, каким оно было все время после памятной битвы на Сароше.
На мгновение, они оказались одни в обширном дворе. Лютер пристально оглядывал пустое пространство, его уже ум переключился на другие проблемы. Спонтанно, Захариил произнес:
- Это было хорошо сделано, брат.
Лютер недоуменно взглянул на юного Астартес.
- Ты о чем?
- То, что вы сказали мгновением раньше, - ответил Захариил. - Это было воодушевляюще. Говоря по правде, многие из нас были в плохом расположении духа с тех пор, как мы покинули флот. Мы… ладно, нам приятно узнать, что мы здесь ненадолго. Все мы стремимся вернуться к Крестовому Походу.
Пока Захариил говорил, свет, казалось, покинул глаза Лютера.
- Ах, это, - сказал он, его голос странно стих. К удивлению Захариила, Лютер отвернулся, глядя на облачное небо.
- Все это было ложью, брат, - сказал он со вздохом. - Мы впали в немилость, и ничто из того, что мы здесь сделаем, не изменит этого. Для нас Великий Крестовый Поход окончился.
Глава первая
Тревоги и колебания
Гордия IV
200-й год Великого Крестового похода Императора
ВЫЗОВ ПРИМАРХА застал брата-искупителя Немиила на передовой базе седьмого ордена в предгорьях Хулдарана, всего в двадцати километрах южнее планетарной столицы. До рассвета оставалось еще два часа, и боевые братья ордена заканчивали последнюю проверку оружия и оснащения. Оставшиеся в живых потрепанные тяжелые подразделения гордианцев наконец прекратили длинное и горькое отступление, решив закрепиться между крутых железно-серых холмов. Темные Ангелы ощущали, что это будет последнее сражение в многомесячной кампании по приведению непокорного мира к согласию.
На открытых всем ветрам равнинах царила беспокойная ночь. В прошлый день седьмой орден преодолел двести километров, изматывая арьергард гордианцев, и поэтому у них было недостаточно времени для подготовки к штурму вражеских укреплений на рассвете. Немиил потратил большую часть времени, носясь между четырьмя районами дислокации войск ордена, разговаривая с воинами отделений, оценивая их готовность, и, когда его об этом просили, принимал боевые клятвы во имя Льва и Императора. Он едва успел доложить магистру ордена Тораннену о полной готовности ордена к сражению, когда от флота пришло сообщение о том, что брату-искупителю Немиилу и его отделению следовало немедленно прибыть на борт флагмана, и транспорт, который должен был их забрать, уже находился в пути.
«Штормовая Птица» коснулась земли спустя пятнадцать минут после того, как на передовые позиции врага обрушился предварительный артобстрел имперцев. Удивленный и немного смущенный Немиил мог только пожать руку Тораненну и принять его боевую клятву, а затем наблюдать, как бронетехника седьмого ордена с ревом неслась на север, в этот раз без него и его людей.
Не прошло и пары минут, как десантный корабль вновь поднялся ввысь. Совершив один виток вокруг истерзанной войной планеты, пролетев над покрытыми штормами океанами, увенчанными шапками снега горными цепями, пилот корабля отрегулировал курс и пошел на сближение со стоявшими на якоре над Гордией IV имперскими эскадрами. «Штормовую Птицу» заставили совершить пару дополнительных кругов, пока на боевой барже заканчивали пополнение припасов и освобождали пространство на посадочной палубе. После всей спешки и безотлагательности Немиилу теперь оставалось только сидеть и ждать, разглядывая серовато-зеленый мир внизу и задаваясь вопросом, как идут дела у Тораннена и его ордена.
Прошло полчаса. Немиил без интереса слушал вокс-переговоры по командной сети флота и изучал окружающую боевую баржу примарха группу военных кораблей и транспортов. Он вспомнил, что пятьдесят лет назад в 4-ом экспедиционном флоте насчитывалось не более семи кораблей; на Гордии IV флагман сопровождало двадцать пять кораблей самых разных классов, и это было едва ли третью от общей его численности. Все остальные были организованы в боевые группы различных размеров и действовали во всех уголках Щитовых Миров, сражаясь с Гордианской Лигой и союзными ей ксено-выродками.
Находящиеся на якоре возле флагмана боевые корабли состояли из резервных эскадр флота и суден, получивших повреждения в бою с небольшими, но сильными кораблями Лиги. Борта гранд-крейсеров «Железный Герцог» и «Герцогиня Арбеллатрис», пострадавших в сражении, ремонтировались вспомогательными космическими базами. В темноте холодно мерцали плазменные горелки, когда сотни сервиторов занимались ремонтом пробитых пластин корпусов и демонтажем орудийных позиций. После нескольких минут праздного изучения, Немиил также заметил безумную активность возле десятка других боевых кораблей. С огромных грузовых суден флота летали лихтеры и челноки, спешно доставляя все, начиная от реакторного топлива и заканчивая консервами. Впервые его начало одолевать беспокойство, и он задался вопросом, не удалось ли Лиге начать неожиданное контрнаступление, которое застало Легион врасплох.
Когда «Штормовой Птице» дали, наконец, разрешение на посадку, напряжение, которое почувствовал Немиил в воздухе пещерообразной посадочной палубы, только усугубило его тревогу. Измотанного вида офицеры и матросы работали в поте лица, распределяя сотни тонн груза и укладывая их по местам со всей возможной скоростью. Выкрики рабочих команд и сердитые тирады нетерпеливых старшин заглушились громким треском магнитного барьера палубы, когда на борт одна за другой влетели еще две «Штормовые Птицы» и приземлились позади челнока Немиила.
Штурмовые рампы десантных кораблей задрожали под весом бронированных сапог, и брат-сержант Коль вывел свое отделение наружу. Терран снял шлем, и, закрепив его на поясе, оглянулся по сторонам, с озадаченным и хмурым лицом разглядывая лихорадочную деятельность. Немиил взглянул на Коля, когда командир отделения присоединился к нему у основания рампы.
- Что, по-твоему, это все значит? - спросил он.
Коль покачал головой. Сержант был одним из старейших Астартес, которым удалось выживать в Легионе, сражаясь на протяжении всех двухсот лет Великого Крестового Похода. Его широкое лицо состояло из прямых линий и выступающих граней, испещренное старыми шрамами и обветренное за столетия тяжелой борьбы в своем служении Императору. Его волосы были заплетены