Что за?.. Как он ухитрился порезаться? Ведь совсем ничего не почувствовал! Но на резиновой перчатке явно осталась кровь, которая продолжала капать у него со лба. Мужчина вскочил. Кровь теперь стекала по его щеке и подбородку, капала на униформу охранника. Прижимая руку ко лбу, он метнулся к ближайшей лаборатории – может, там найдутся бумажные платки или салфетки. Отыскал коробку «Клинекса», подступил к умывальнику с зеркалом. Промокнул лицо салфеткой. Кровь вроде начала останавливаться: порез был крошечный, но довольно глубокий, с идеально ровными и острыми краями. Маркос по-прежнему не понимал, как это могло случиться, но примерно так можно порезаться краем бумажного листа или бритвенным лезвием.
Родригес взглянул на часы. Двадцать минут первого. Пора браться за дело. И в ту же секунду он заметил, что и на тыльной стороне его руки с часами тоже откуда-то возникла тонкая красная линия. Натянувшаяся кожа между запястьем и костяшками раздалась, и из нового пореза бодро потекла кровь. Мужчина испуганно вскрикнул. Схватил еще несколько салфеток, а потом и полотенце, висящее рядом с раковиной.
Оторвал лоскут, обмотал руку. А потом вдруг почувствовал боль в ноге и, опустив взгляд, заметил, что его брюки на середине бедра разрезаны и оттуда тоже течет кровь.
Родригес больше не раздумывал. Развернулся и побежал.
Прихрамывая и подволакивая порезанную ногу, Маркос пересек приемную и устремился к выходу. Он понимал, что оставил достаточно улик, по которым его потом легко вычислить, но плевать – главное, поскорее убраться отсюда!
Вскоре после часа ночи Родригес затормозил возле конторы Фонга. Свет на втором этаже еще горел. Спотыкаясь, Маркос бросился к лестнице черного хода. Несмотря на слабость от потери крови, на ногах он держался еще более или менее уверенно. Вскоре он без стука распахнул дверь конторы.
Вилли Фонг был не один – в кабинете сидел еще один тип, которого Родригес раньше не видел. Китаец лет двадцати пяти, в черном костюме, с сигаретой в руке.
Фонг обернулся.
– Что стряслось? Ну и видок у тебя!
Поднявшись, Вилли запер дверь и вернулся в кресло.
– Подрался, что ли?
Родригес тяжело оперся на письменный стол. С него по-прежнему капала кровь. Китаеза в черном слегка отпрянул, но ничего не сказал.
– Нет, не подрался, – ответил Маркос.
– Тогда что же, черт возьми?
– Не знаю! Как-то само собой получилось.
– Это ты о чем? – сердито фыркнул Фонг. – Мужик, ты несешь какую-то хрень. Так в чем все-таки дело?
Молодой китаец закашлялся. Родригес поднял взгляд и увидел у него под подбородком алую дугу. Кровь ручьем хлынула на его белую рубашку. Сам этот парень явно ничего не понимал. Он вцепился рукой себе в горло. Кровь густо выступила у него между пальцами, и он завалился на спину.
– Ни хрена себе! – Вскочив из-за стола, Вилли Фонг вытаращился на упавшего парня. Каблуки китайца колотились об пол, он бился в конвульсиях. – Твоя работа?
– Нет, – отозвался Маркос. – Вот про это я тебе и толкую!
– Херня какая-то, – пробурчал Фонг. – Чего это ты с собой притащил? Головой-то подумал? Да это за неделю не отмо…
И тут всю его левую щеку тоже забрызгала кровь, толчками выбрасывавшаяся из порезанной шейной артерии. Вилли попытался зажать рану рукой, но кровь фонтанчиками била между пальцами.
– О господи! – прохрипел он, сползая обратно в кресло. Уставился на Родригеса. – Как?!
– Да понятия не имею! – выкрикнул Маркос. Он прекрасно понимал, что сейчас будет. Оставалось только ждать. Когда что-то резануло его по затылку, он едва это почувствовал. Но почти сразу у него сильно закружилась голова, и ноги подкосились. Родригес свалился на бок в липкую лужу собственной крови, вперив неподвижный взгляд в стол Фонга. Из-под стола торчали ботинки адвоката. «Этот говнюк теперь мне никогда не заплатит», – мелькнуло у Маркоса в голове напоследок. И вокруг него окончательно сомкнулась тьма.
«ДИКОЕ ТРОЙНОЕ САМОУБИЙСТВО» – кричал заголовок во всю первую полосу «Гонолулу Стар-Эдветайзер». Сидя за столом, лейтенант полиции Дэн Ватанабэ отшвырнул газету подальше. Поднял взгляд на своего начальника, Марти Каламу.
– Мне уже весь телефон оборвали, – хмуро сказал Калама. Он носил очочки в тонкой металлической оправе, постоянно моргал и вообще больше походил на учителя, чем на полицейского. Но подобное впечатление было обманчивым. На Гавайях таких людей называют «акамаи» – голова у него соображала побыстрей любого компьютера.
– По-моему, у нас проблемы, – продолжал Марти.
– Из-за этого самоубийства? Это уж точно, – кивнул Ватанабэ. – По-моему, так полный бред.
– Тогда откуда газеты это взяли?
– Откуда обычно, – отозвался Дэн. – Из собственной башки.
– Давай-ка поподробней, – распорядился Калама.
Ватанабэ не пришлось сверяться с записями: даже через несколько дней увиденная сцена стояла у него перед глазами, как живая.
– У Вилли Фонга контора на втором этаже, в одном из тех маленьких домиков на Пууи-авеню: сворачиваешь вправо с автострады на Лиллихи-стрит – и ты почти на месте. Здание деревянное, довольно задрипанное, всего в нем четыре офиса. Вилли шестьдесят лет, наверняка вы про него слышали, адвокат, работает с местными – ну, кого за пьяную езду прихватят или еще за какую-нибудь мелочовку. Сам всегда был чист. Кто-то в здании пожаловался на запах из его конторы. Ну, мы приехали и обнаружили троих мертвых мужчин. Медэксперт говорит, два-три дня пролежали, точнее не сказать. Кондиционер был выключен, так что все там изрядно провоняло. У всех троих ножевые. У Вилли перерезана сонная артерия, истек кровью, так в кресле и остался. На другой стороне комнаты какой-то молодой китаец, документов нет, ищем. Непонятно, наш или приезжий. У этого рассечены обе яремные вены, быстрая кровопотеря. Третий – тот самый португалец с фотоаппаратом, Родригес.
– Тот, что охотится за парнями, которые трахают своих секретарш?
– Он самый. И постоянно получает за это по мордасам. Получал, вернее. В общем, он тоже был там, и порезы у него чуть ли не по всему телу – на лице, на лбу, на руках-ногах, на затылке. В жизни ничего подобного не видел.
– На пробные порезы не похоже? Самоубийцы, они…
Ватанабэ помотал головой.
– Нет. Медэксперт тоже сказал, что нет. Его кто-то резал, причем начал задолго до этого – где-то за час. Мы нашли его кровь на черной лестнице, отпечатки ног на ступеньках тоже кровавые. И машина возле подъезда вся кровью уделана. Короче, лило с него еще тогда, когда он подошел к дверям.
– Так что, по-твоему, там произошло?
– Не возьмусь сказать. Если это и самоубийство, то на троих у нас ни одной предсмертной записки – слыханное ли дело? Плюс ножа тоже нет, а мы там все вверх ногами перевернули, должен заметить. Плюс дверь была заперта изнутри,