– Неплохо. Слабонервные ударились в панику, вменяемые дергаться не стали. Короче, ничего особенного. – Она действительно выглядела так, словно сегодняшняя передряга обошла ее стороной. – Обстановка у нас в группе, правда, паршивая...
– Что так?
– Прошел слушок, что компания намерена реорганизовать свои подразделения, торгующие акциями. Так что у нас в Лондоне все ушли в глухую защиту. Каждый старается прикрыть собственную задницу и норовит подставить ножку соседу.
– Да, команда та еще, ничего не скажешь!
– Просто одна большая дружная семья! – фыркнула она.
– Но с тобой-то все будет в порядке, надеюсь?
– Наверное, – беззаботно кивнула она. – За прошлый год мои комиссионные выросли на пятьдесят процентов. Но кто знает?
Тут она была права. В подобных случаях никто ничего предугадать не может. Хотя я почему-то не сомневался, что Карен переживет любую реорганизацию.
– В субботу утречком сыграем в теннис? – спросила она. – Я заказала корт на девять.
– О Господи, – простонал я. – Начинать выходные таким унижением... Да еще с самого раннего утра!
– Да ладно тебе! Может, выиграешь. У тебя же получалось.
– Ага, два раза.
– Вдруг и в третий раз сумеешь...
– Ладно, – вздохнул я. – Сыграем.
В теннис Карен играет куда лучше меня. И на лыжне мне ее не догнать. О плавании даже не говорю. У нее спортивная натура, координация потрясающая, а главное – она всегда жаждет только победы. Я же лишь обильно потею и стараюсь ударить по мячу что есть силы.
Рядом с Карен появился какой-то похожий на академика парень примерно моего возраста.
– Питер! Как поживаешь? – обрадовалась она, подставляя ему щеку для поцелуя. – Спасибо за приглашение. Контора у вас просто загляденье!
– Недурно, правда? – согласился он. – Не то что прежняя дыра.
– И когда вы переехали?
– На прошлой неделе. И до сих пор пытаемся оживить телефоны. Ну, ты понимаешь.
– И не говори! До тебя дозвониться невозможно, просто ужас какой-то! Ой, кстати, это Марк Фэрфакс, агент из «Харрисон бразерс». Марк, это Питер Тьюсон из управления активами «Банк де Женев э Лозанн».
Я вежливо улыбнулся ему, он в ответ небрежно кивнул и обернулся к Карен.
– А знаешь, с «Крайслером» ты попала в точку. С тех пор как ты нам порекомендовала их акции, они выросли больше чем на десять процентов.
– Я очень рада, – призналась Карен. – Вообще-то я, как только услышу что интересное краем уха, сразу сообщаю своим лучшим клиентам.
Я-то знал, что это, мягко говоря, неправда. Прежде чем рекомендовать акции «Крайслера», Карен долго и тщательно изучала положение на рынке и состояние дел этой компании. Однако ей было известно, что клиенты обычно быстрее принимают решения, если считают, что узнают слухи первыми. Я переключил внимание на толпу гостей, выискивая среди них Барри. Тем временем к нам решительным шагом направлялся высокий седовласый джентльмен, при приближении которого Питер напрягся, одеревенел и смолк.
– Добрый вечер, Питер, как дела? – обратился к нему с заметным французским акцентом джентльмен.
– Прекрасно, премного благодарен, Анри, – пролепетал Питер. – Позвольте представить, Анри Бурже, глава лондонского отделения. Это Карен Чилкот из «Харрисон бразерс», а это... э-э...
– Марк Фэрфакс, – выручил я его, протягивая джентльмену руку.
– Я только что восхищалась вашим новым офисом, – заявила Карен.
– Благодарю вас, – довольно промурлыкал Бурже.
– Очень похоже на ваше здание в Нью-Йорке. Однако здесь, по-моему, вот это пространство в центре решено намного удачнее. Дизайн, конечно, тоже от Фирона?
– Да, угадали. – Глаза Бурже загорелись, и он пустился в пространные объяснения причин, по которым «Банк де Женев э Лозанн» предпочел привлечь Фирона к сооружению офиса в Лондоне.
Зная Карен, я готов был дать голову на отсечение, что перед приходом сюда она проштудировала справочник по архитектуре.
– Ты как, Марк? – Кто-то тронул меня за локоть. Барри, собственной персоной! – Все в норме, сынок?
– Бывало и получше, – поморщился я.
– И не говори! Мои ребята весь день кипятком писали.
– Объясни мне, Барри, как я сюда попал? – с горечью спросил я, с кислым видом оглядываясь по сторонам. – И зачем, главное?
– Чувствуешь себя не в своей тарелке? Я тоже. Пойдем, познакомлю тебя кое с кем. – Он потянул меня в дальний конец атриума. – Заправляет у нас в банке продажами по всему миру.
Так вот оно что... Они прощупывают меня, хотят пригласить поработать, и Барри, прежде чем сделать первый шаг, решил показать кандидата своему боссу. Весьма лестно, конечно, но ничего у вас, ребята, не выйдет. В нашем деле «Харрисон бразерс» – одна из самых лучших фирм. А в «Банк де Женев э Лозанн», напротив, собрались брызжущие энтузиазмом дилетанты с большими карманами и с такими же убытками от продаж. Когда-нибудь я, может, и соберусь предложить накопленный в «Харрисон бразерс» опыт в обмен на высокое жалованье в каком-нибудь другом месте, но это время пока не настало. Я все еще учусь своей профессии, и мне это нравится. А деньги тут вещь не самая главная.
Тем не менее с боссом, которому меня представил Барри, я держался подчеркнуто вежливо и предупредительно, проговорили мы с ним с полчаса, стараясь в основном не выдавать своих истинных намерений. Когда же я наконец освободился, Карен уже стояла одна-одинешенька у выхода, нетерпеливо озираясь по сторонам. Заметив меня, вздохнула с видимым облегчением:
– Пошли?
– Как хочешь. А что случилось?
Она не ответила, только прикусила губу. На улице я остановил такси, и мы уселись в машину.
– Уверен, Барри собирается предложить мне работу, – с гордостью сообщил я.
Карен на это никак не реагировала, с понурым видом уставившись в окно. Меня это обеспокоило и насторожило, такой я ее не видел уже несколько месяцев. Мы в полном молчании доехали до узкого, мощенного булыжником двора совсем рядом с Холланд-Парк-роуд, где полгода назад я купил себе дом. Карен прямиком прошла в спальню переодеться, я же поднялся в гостиную на верхнем этаже. Должен признаться, это моя самая любимая комната. Обставлена, правда, скудновато – софа, кресло, телевизор, музыкальный центр, маленький холодильник и пианино моей матери; играть я не умею, но расстаться с ним выше моих сил. Лучи предзакатного солнца лились сквозь огромное раздвижное окно, выходящее на крохотную терраску. Я достал из холодильника банку пива и устроился на террасе, задумчиво следя, как дневное светило уходит за крыши западного Лондона. Цветущие в маленьких городских садиках вишни светились белым и розовым сиянием. Я перевел взгляд на соседний дом. Увы, опять не везет. Там, говорят, живет знаменитый футболист, но пока я его еще и в глаза не видел.
Этот дом я приобрел на премиальные за первый год работы. После шести лет прозябания в тесных квартирках в различных районах Лондона разгуливать по лестницам, переходя из комнаты в комнату, было одним наслаждением. Дом был не очень велик, но я его обожал. Когда я его только купил, он являл собой отвратительную смесь оранжевого, черного и коричневого. Везде